Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

На пленуме Брежнев ввел Андропова в политбюро. Он стал пер­вым после Берии руководителем органов госбезопасности, возведенным на политический олимп. К шестидесятилетию, в 1974 году, Юрий Вла­димирович получил «Золотую звезду» Героя Социалистического Труда. 17 декабря 1973 года председатель КГБ, белобилетник, был произве­ден сразу в генерал-полковники. Через три года, 10 сентября 1976 года, Андропова произвели в генералы армии.

В эти дни он разговаривал с известным дипломатом Олегом Трояновским. Они были в хороших отношениях еще с тех пор, как Троя­новский был помощником Хрущева по международным делам. Андро­пов с некоторой обидой спросил Трояновского:

— Олег Александрович, что же вы меня не поздравляете?

— С чем, Юрий Владимирович?

— Ну как же? Мне присвоили звание генерала армии. Обходи­тельный Олег Александрович проявил невиданное фрондерство:

— А мне кажется, что тут нет предмета для поздравления. Вы — политический деятель, а не военный. Зачем вам генеральские чины?

Тут Трояновский, пожалуй, дал маху. Андропов с удовольстви­ем позировал в генеральском мундире. За звание и выслугу лет он получал четыреста рублей прибавки к семистам министерского жалова­нья. Правда, особых возможностей потратить деньги у него, как и у остальных членов политбюро, не было. Деньги за генеральское звание он перечислял в детский дом.

В начале восьмидесятых годов Советский Союз вошел в полосу тяжелого и необратимого кризиса. Зато империя госбезопасности до­стигла расцвета. Система территориальных органов охватила всю страну — чекисты обосновались даже в практически необитаемых райо­нах, где не только иностранных шпионов, но и собственных граждан практически не было. Структуры КГБ охватывали все отрасли экономи­ки и общественной жизни страны.

Изменился характер взаимоотношений между партийными струк­турами и госбезопасностью. Формально все оставалось по-прежнему: КГБ работает под руководством партии. Андропов по каждому поводу писал записку в ЦК и просил санкции. Приказ о назначении начальни­ка областного управления госбезопасности издавался только после того, как его кандидатуру одобряло бюро обкома партии. Разумеется, эта процедура носила чисто формальный характер, но теоретически первый секретарь обкома мог попросить прислать к нему кого-то дру­гого.

На практике КГБ становился все более самостоятельным. Ан­дропов подчинялся одному только Брежневу. Остальные члены политбю­ро не имели права вмешиваться в дела комитета госбезопасности. Су­слов, Косыгин или Кириленко, как самые влиятельные руководители партии и правительства, могли на заседании политбюро оспорить ка­кие-то слова Андропова, в чем-то ему отказать. Но делали это крайне редко.

КГБ — прерогатива генерального секретаря, и Брежнев не лю­бил, когда вмешивались в его дела. Даже члены политбюро знали не так уж много о работе комитета и остерегались выказывать свой интерес.

— Мы в ЦК часто надували щеки и считали, что решаем все во­просы, — говорил бывший член политбюро Александр Яковлев, — а надо кому-то поехать за границу — извините, без КГБ не поедет.

В республиках и областях существовал некий паритет влияния партийного хозяина и местного руководителя госбезопасности. Первый секретарь обкома или крайкома подозревал, что начальник областного (краевого) управления присматривает за ним и обо всем сообщает в Москву. Но местный чекист понимал, что он должен быть аккуратен и демонстрировать партийному руководителю уважение. Если он допустит ошибку и партийный секретарь на него пожалуется, Андропов за него не вступится. Председатель

КГБ неизменно демонстрировал почтение к партийному руко­водству.

Валерий Иннокентьевич Харазов, много лет проработавший вто­рым секретарем ЦК компартии Литвы, вспоминал, как к нему обратился с просьбой хозяин республики Антанас Юозасович Снечкус. Он сам за­шел к Харазову:

— Поехали вместе в Москву, к Андропову.

Юрий Владимирович решил поменять председателя КГБ Литвы ге­нерал-лейтенанта Юозаса Юозасовича Петкявичюса. Тот с 1952 года руководил литовским комсомолом. В 1960-м его взяли в КГБ. Через семь лет он возглавил республиканский комитет. Наверное. Андропова и его кадровиков смутило то, что Петкявичюс слишком долго работает в республике. А в Вильнюсе менять председателя комитета не хотели.

Опытный Снечкус позаботился о том, чтобы в таком деликатном разговоре рядом с ним был второй секретарь — русский. Разговор был долгий, и Андропов уступил руководству республики, оставил предсе­дателя литовского КГБ на месте.

Разумеется, заместитель Петкявичюса был русским, присланным из центрального аппарата. Председатель республиканского комитета докладывал первому секретарю ЦК, заместитель — второму. На собра­ниях руководящего состава в республиканский КГБ всегда приезжал второй секретарь.

Генерал Виктор Валентинович Иваненко руководил городским отделом КГБ в Нижневартовске, потом был заместителем начальника областного управления в Тюмени. Я спросил его:

— Как у вас складывались отношения с первым секретарем?