Юрий Богатырев. Чужой среди своих

Я думаю, сегодня его карьера расцвела бы вовсю. Ему были бы подвластны любые жанры. У него был бы огромный успех у публики.

На самом деле он прекрасный комедийный актер. Думаю, на него многие делали бы ставки, особенно в антрепризах. Мало того, что коммерчески это имя звучало бы, но и диапазон был бы мощный. При его фактуре, позволяющей что угодно играть – начиная от Гамлета и кончая опереточными персонажами, – это вполне реально.

Сейчас артиста такого масштаба и такого калибра просто нет.

Сегодняшние инфантильные актерские девочки и мальчики – все-таки другие. При всем моем уважении к их профессионализму, не могу себе представить Юру в одной компании с ними… Как-то не сомасштабно.

А Юра был действительно совершенно органичен во всем. Таких уникальных артистов теперь нет.

Для режиссера всегда очень важно понимать, что артист не может. У Юры этого так и не обнаружилось за время профессиональной работы. Было совершенно непонятно – что же он не может. Он мог делать все что угодно, и все – блистательно и легко, казалось, совершенно без всякого труда. Все у него легко перетекало из жизни на сцену или экран – и обратно.

* * *

Когда уходит относительно молодой человек – трудно представить его стариком. Можно ли представить старого Лермонтова? Или старика Есенина – заслуженного поэта, члена Союза писателей?

А вот пожилого Юру – можно, и даже замечательно. Почему-то уже в Щуке все представляли, каким чудным народным артистом он будет в восемьдесят лет.

Входит этакий благородный дивный красавец-старик, старый артист МХАТа, в дорогой распахнутой шубе… С холеным лицом, естественно, с тростью в руках… И начинает вести курс…

Или в этой же шубе, с тростью идет по Камергерскому прогуляться до автомобиля…

Встретившись с ним, можно поговорить о том, как ужасна нынешняя молодежь, как стало невыносимо работать. Или, наоборот, он будет счастливо хохотать и восторгаться замечательной молодежью, которая у нас растет.

И он будет абсолютно органичен во всем.

Я так легко представлял себе его благополучную старость, не делая над собой никакого усилия.

А вот Бог судил иное…

Глава 9. Профессия: самосожжение

Ночь в Щуке ■ Питерские откровения ■ Я тебя рисую ■ Хороший подлец ■ Память на сердце ■ Собачка Юрочка ■ Рубашку на смену ■ Общий стол ■ «Здравствуй, папа!» – Незаменимые – есть!

В 1970 году Олег Ефремов переходит из «Современника» во МХАТ. Театр лишается своего идеолога, лидера и режиссера. Художественное руководство театром берет на себя Галина Волчек. И делает нестандартный шаг: приглашает ставить спектакли прославленных мастеров, в том числе Георгия Товстоногова, Анджея Вайду… И в это же время присматривается к молодым «дипломникам» – Валерию Фокину, Иосифу Райхельгаузу. Они-то потом и станут штатными режиссерами «Современника».

А все началось, когда Галина Волчек пришла однажды в Щуку посмотреть дипломный спектакль Валерия Фокина.

Там была занята группа молодых ребят, которые показались ей интересными артистами. И она сразу всех их – Богатырева, Райкина, Поглазова – пригласила в театр.

Фокин начал репетировать с ними «Валентина и Валентину».

* * *

Не сразу, но и он находит свое место в этом коллективе. Сначала – неизбежная массовка. Затем Богатырев выходит на довольно заметные роли – Курский («Большевики»), Янус («Свой остров»), Треугольников («Всегда в продаже»), священник («Тоот, другие и майор»), гном Суббота («Белоснежка и семь гномов»), Семин («Четыре капли»), наконец, Орсино («Двенадцатая ночь»)…

Играет не только у Галины Волчек, но и в спектаклях Олега Табакова, Валерия Фокина, Георгия Товстоногова, Александра Алова и Владимира Наумова, Иосифа Райхельгауза, англичанина Питера Джеймса и других.

Самыми заметными работами артиста стали герцог Орсино и Марк («Вечно живые»). Первый – большой ребенок, захваченный вихрем любовных переживаний, наивный и трогательный. Второй, что называется, отрицательный герой, но отнюдь не однозначный. Не случайно автор пьесы Виктор Розов как-то заметил артисту, что сыгранный им Марк – лучший из всех. Он получился даже сложнее, чем написан. Богатырев сумел сыграть не человеческую подлость, а человеческую слабость, человеческую трагедию…

Высоко оценила его Марка и Галина Волчек: очень хорошая его работа, настоящая. В своем отрицательном герое Юра находил какие-то человеческие черты. И многим нравился в этой роли. Именно потому, что пытался оправдать то, что оправдать трудно. То есть искал человека…

* * *

Режиссер сразу отметила его особую индивидуальность. Скромность, даже стеснительность. Манеру опускать глаза вниз, когда она его о чем-то спрашивала. У них сразу сложились теплые доверительные отношения. На гастролях в Питере они шли из театра пешком в гостиницу и много разговаривали об искусстве… А еще – о его семье, маме, папе, сестре… Она поняла, что за его внешней закрытостью скрывается доверчивая и добрая душа.

Как-то она узнала, что он рисует ее портреты. Попросила показать. Тот, засмущавшись, отказался – это же не профессионально, просто хобби.