Юрий Чурбанов

Четыре месяца продолжался судебный процесс, начало которого снимали кинодокументалисты и корреспонденты Гостелерадио СССР. Допрошено было около 200 свидетелей, оглашены десятки протоколов допросов свидетелей, не явившихся в суд по уважительным причинам, просмотрены видеозаписи очных ставок, осмотрены вещественные доказательства, разрешены многочисленные ходатайства участников процесса.

Судом установлено получение Чурбановым взяток на общую сумму 90 960 рублей, а также злоупотребление служебным положением в корыстных целях. Бегельман признан виновным в получении взяток на сумму 45 200 рублей, Норбутаев – 49 008 рублей, Джамалов – 21 000 рублей, Махамаджанов – 16 458 рублей, Норов – 26 470 рублей, Сабиров – 14 000 рублей. Кроме того, Бегельман, Джамалов и Норов признаны виновными в даче взяток, а Норбутаев – в злоупотреблении служебным положением из корыстных соображений. Норов признан также виновным в посредничестве в передаче взяток.

По совокупности совершенных преступлений с учетом тяжести содеянного и данных о личности осужденных суд приговорил: Чурбанова – к 12 годам лишения свободы, Норбутаева – к 10 годам, Норова и Бегельмана – к 9 годам лишения свободы, Джамалова, Махамаджанова и Сабирова – к 8 годам лишения свободы. Всех – к отбыванию наказания в исправительно-трудовой колонии усиленного режима, всех – с конфискацией имущества и взысканием с них в доход государства незаконно полученных в качестве взяток денежных сумм.

Ну а выйти на свободу Чурбанову помог неизвестный, но добросовестный адвокат из Нижнего Тагила Владимир Галофеев, который «взялся составить необходимые бумаги, поехал в Верховный суд, встретился с представителями совета ветеранов внутренних войск», организовал письмо тогдашнему президенту Ельцину. А на процессе был у видного подсудимого адвокат не очень компетентный. Зато распиаренный.

Чурбанов вспоминал после своего освобождения:

«Тем адвокатам, которых предлагал я, было отказано следственной группой Гдляна. Миртов – один из следователей группы – порекомендовал моему брату Андрея Макарова. Времени до суда оставалось мало, и я согласился. Я поверил в него при личном знакомстве. Оказалось, что он работал в МВД. Думаю, вроде бы наш брат, поможет. Макаров сделал то, что от него требовалось. Он находился под давлением и контролем. Поэтому от его адвокатского мастерства на процессе почти ничего не зависело… Наши контакты оборвались сразу после вынесения приговора 30 декабря 1987 года. Из колонии я ему послал несколько поздравительных открыток. Надеялся, что он откликнется, продолжит свои адвокатские функции. Ничего подобного. Макаров тоже был озабочен карьерой. Он участвовал в процессе, и это естественно, только как адвокат, но не как человек».

Коррупция forever!

В 2013 году, когда кремлевской элите так важно было замять дело Сердюкова, очень важным казалось реабилитировать брежневского зятя Чурбанова. Это еще и хитрое напоминание тем из прокурорских, кто все еще чтит дело бескорыстных бойцов с коррупцией – Тельмана Гдляна & Николая Иванова: есть уровень, который не-под-су-ден. Тех перегибов, которые возникли на волне Перестройки – более не допустят. Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево.

Учитывая то влияние, которое те чекисты, что 30 лет назад сдали страну, имеют ныне – не сомневался, что начнется кампания по реабилитации Чурбанова. Так и произошло. Я помню, как энтузиасты из КГБ СССР в 1988 году громили группу Гдляна – Иванова, когда Генпрокуратура вплотную подобралась к ожиревшему от взяток Кремлю.

Здесь в полный рост встаёт вопрос: как быть со стандартной установкой «О мертвых либо хорошо, либо ничего»?

Ведь «лицемерие – последнее прибежище добродетели», и эту максиму никто не отменял.

Однако о Гитлере и/или Чикатило – или плохо, или ничего. Все ровно наоборот. И это никого не удивляет.