Юрий Долгорукий

Это был, вероятно, последний мирный договор, заключенный князем Ярополком Владимировичем. 18 февраля 1139 года он скончался в Киеве и был погребен в киевском монастыре Святого Андрея, основанном его дедом, великим князем Всеволодом Ярославичем,

Юрий не присутствовал при этом. Слишком долог был путь от Суздаля до Киева, чтобы он мог успеть на погребение брата. К тому времени, когда ему стало известно о случившемся, в Киеве произошли события, сделавшие его присутствие там нежелательным и даже невозможным — во всяком случае, в ближайшее время. Занявший место брата князь Вячеслав Владимирович, следующий по старшинству сын Владимира Мономаха, сумел продержаться на киевском престоле всего десять дней: 22 февраля 1139 года он вступил в Киев, а уже 5 марта был изгнан из города Всеволодом Ольговичем, который и стал новым великим князем Киевским.

НОВГОРОДСКИЕ ДЕЛА

Следующие восемь лет Юрий провел преимущественно в Суздальской земле. Здесь ему пришлось заниматься самыми разными делами — и устроением собственного княжества, возведением крепостей, укреплением границы, церковным строительством; и борьбой с черниговскими князьями за свои южнорусские владения, подготовкой к новым военным походам и дипломатическими переговорами. Много сил потребовали от него новгородские дела. Именно при Юрии Долгоруком отношения между Северо-Восточной Русью и Новгородом перешли в совершенно новую плоскость.

Новгородское вторжение 1134/35 года и побоище на Ждане-горе заставили суздальского князя более внимательно приглядеться к тому, что происходило в этом городе. Тем более что события здесь приобрели совершенно необычный характер и впервые за многие годы Новгород ушел из-под власти Мономашичей.

28 мая 1136 года новгородцы вместе с прибывшими в город псковичами и ладожанами схватили князя Всеволода Мстиславича и посадили его вместе с женой и тещей под стражу на владычном дворе. Ничего подобного не случалось прежде не только в Новгороде, но и в других городах древней Руси. (У историков советского времени это событие получило даже название «новгородской революции»^{87}.) Но арест князя имел свою предысторию и для внимательного наблюдателя — каким, вероятно, и был князь Юрий Владимирович — совсем уж неожиданностью не стал.

Непрочность своего положения в Новгороде Всеволод должен был почувствовать давно. Вспомним, что его уход в Переяславль летом 1132 года едва не обернулся для него потерей Новгорода: новгородцы вместе с теми же псковичами и ладожанами посчитали это достаточным основанием для того, чтобы «показать путь» князю из своего города[9]. Два года спустя, в 1134 году, Всеволод не сумел сразу настоять на походе в Суздальскую землю — решение об этом сначала вызвало в городе массовые волнения, а затем привело к расколу в самом новгородском войске. А совершенный все же зимой 1134/35 года поход на Суздаль закончился военной катастрофой.

Теперь новгородцы припомнили это своему князю. «А се вины его творяху», — перечисляет обвинения в адрес князя новгородский летописец^{88}: во-первых, «не блюдеть смерд»; во-вторых, «чему хотел еси сести Переяславли?»; в-третьих, «ехал еси с пълку переди всех» — то есть первым бежал с поля битвы на Ждане-горе; и, наконец, в-четвертых, сначала заключил союз с черниговскими князьями, а затем «пакы отступить велить»[10].^{89} Князя продержали в заточении почти два месяца и только 15 июля выпустили из города. На несколько дней новгородским князем был провозглашен сын Всеволода, младенец Владимир[11], — но лишь до прихода нового князя. За это время новгородцы успели сослаться с черниговскими князьями и договорились на том, что на княжение в Новгород перешел младший брат князя Всеволода Ольговича Святослав, прежде княживший в Курске. 19 июля Святослав вступил в Новгород и сел на княжеский стол.

Так черниговские Ольговичи одержали еще одну победу над Мономашичами — на сей раз бескровную.

Впрочем, борьба за Новгород далеко еще не была завершена. Всеволод уехал в Киев, к своему дяде, великому князю Ярополку Владимировичу, и тот посадил его на княжение в ближний к Киеву Вышгород. Однако в самом Новгороде сторонники Всеволода остались, и между ними и сторонниками нового князя Святослава Ольговича начались распри. Дело вновь дошло до смертоубийства и сбрасывания политических противников с моста через Волхов. Какие-то «милостинники» Всеволода покушались даже на жизнь князя Святослава Ольговича, однако тот остался жив.