Юрий Гагарин

«В 1963 году Евтушенко опубликовал в западногерманском журнале „Штерн“ и во французском еженедельнике „Экспресс“ свою „Преждевременную автобиографию молодого человека“. В ней он рассказал о существовавшем антисемитизме, о „наследниках“ Сталина, писал о литературной бюрократии, о необходимости открыть границы, о праве художника на разнообразие стилей вне жестких рамок соцреализма» (6).

Как должно реагировать на это хрущевское государство? В лагерь — уже не те времена. Лишить гражданства и выслать за границу — еще не те. Механизм работал следующим образом. Некто из ЦК комсомола звонит Каманину — пусть Гагарин с Титовым подпишут коллективное письмо комсомольцев, о том, что молодежь протестует «против попыток извратить в искусстве и литературе советский реализм, скатывания некоторых авторов на позиции абстракционизма» (9). Гагарин подписывает: да, возмущен, и не только живописью, но и музыкой, мне отвратительны все эти истеричные вопли и завывания — как их там, «твист», да?[51] Этого мало — звонят еще раз: не просто подмахни, а сам напиши гневную отповедь, ведь проштрафился же — ну так пусть получает. Чтобы понятно было, что его не левиафан ругает, а реальный народ, легальным представителем которого ты являешься. Так появляется текст Ю. А. Гагарина «Слово к писателям» (20): «Что можно сказать об автобиографии Евгения Евтушенко, переданной им буржуазному еженедельнику? Позор! Непростительная безответственность!»

На этом «травля» Евтушенко не заканчивается.

Гагарин выступает на Всесоюзном совещании молодых писателей: «Я не понимаю вас, Евгений Евтушенко. Вы писатель, поэт, говорят, талантливый. А вы опубликовали в зарубежной прессе такое о нашей стране и о наших людях, что мне становится стыдно за вас. Неужели чувства гордости и патриотизма, без которых я не мыслю поэтического вдохновения, покинули вас, лишь только вы пересекли границы Отечества? А ведь без этих чувств человек нищает духом… обкрадывает свое творчество… В своей недоброй памяти „Автобиографии“ Евгений Евтушенко хвастается тем, что он, дескать, никогда не изучал никакой электротехники и ничего не знает об электричестве. Нашел чем хвастаться! С каких это пор невежество порою возводится в степень некой добродетели?» (21).

Теперь предоставим слово Е. А. Евтушенко: «Кстати, однажды произошел очень любопытный случай с Юрием Гагариным. Он выступал в Союзе писателей и сказал про меня, что как это поэт может говорить, что не понимает природы электричества? Мы же все образованные люди. Тогда поднял руку академик Капица и сказал: „Юрий Алексеевич, мы просим вас, если вы знаете, раскройте, наконец, секрет электричества всему человечеству, потому что я всю жизнь бьюсь над разгадкой этой тайны и до сих пор почти ничего понять не могу!“ Гагарину стало неловко, и он потом передо мною даже извинился» (23).

«К слову, Евтушенко на Гагарина за эти слова не обидится и спустя год примет его приглашение выступить в Звездном городке» (22). После обструкции, устроенной ему в советских СМИ в марте 1963 года, поэт Евгений Евтушенко находился в глубокой опале. Как вдруг сам Юрий Гагарин <…> пригласил его выступить в Звездном городке 12 апреля 1964 года на вечере, посвященном Дню космонавтики. Евтушенко согласился, поскольку устал от опалы и хотел реабилитироваться в глазах публики (этот вечер должны были транслировать в прямом эфире по ТВ). Однако приход поэта завершился громким скандалом. Вот как об этом вспоминает сам Е. Евтушенко:

«Я очень волновался и взад-вперед ходил за кулисами, повторяя строчки главы „Азбука революции“ <из поэмы „Братская ГЭС“>, которую собирался читать. Это мое мелькание за кулисами было замечено генералом Мироновым, занимавшим крупный пост в армии и в ЦК.

— Кто пригласил Евтушенко? — спросил он у Гагарина.

— Я.

— По какому праву? — прорычал генерал.

— Как командир отряда космонавтов.

— Ты хозяин в космосе, а не на земле, — поставил его на место генерал.

Генерал пошел к ведущему, знаменитому диктору Юрию Левитану, чей громовой голос объявлял о взятии городов в Великую Отечественную, показал ему красную книжечку и потребовал исключить меня из программы концерта. Левитан сдался и невнятно пролепетал мне, что мое выступление отменяется. Я, чувствуя себя глубочайше оскорбленным, опрометью выбежал из клуба Звездного городка, сел за руль и повел свой потрепанный „москвич“ сквозь проливной дождь, почти ничего не видя из-за дождя и собственных слез. Чудо, что не разбился. Гагарин кинулся за мной вдогонку, но не успел. „Найдите его, где угодно найдите…“ — сказал он двум молодым космонавтам. Они нашли меня в „предбаннике“ ЦДЛ, где я пил водку стаканами, судорожно сжимая непрочитанные машинописные листочки… <…> с Гагариным я больше никогда не виделся…»