Юрий Гагарин

Я встречался с ним несколько лет, наблюдал его в разных ситуациях и считаю, что главным его достоинством был ум. Именно ум, а не образованность — эти понятия часто путают. Гагарин был от природы умным человеком. Приходилось читать о нем как об этаком рубахе-парне: что в голове, то и на языке, — искренность которого почти граничит с инфантильностью. Это неправда. Если хотите, Гагарин был совсем не так прост, как кажется. Когда надо, он скажет, а когда надо — промолчит. Однако не было случая, чтобы его молчание могло принести какой-то вред другим, поставить человека не то что под удар, а просто в невыгодное положение. Быковский сказал как-то, пусть грубовато, но точно: «Юра был себе на уме, но без подлянки». Это был высокопорядочный, честный человек, обладавший особой природной интеллигентностью, которая, кстати, не столь уж редко встречается у простых и даже вовсе не образованных людей, особенно в русских деревнях (7).

Иван Борисенко, спортивный комиссар отряда космонавтов:

Мы его ознакомили с кодексом ФАИ — Международной авиационной федерации (я тогда работал в Федерации авиационного спорта), объяснили суть нашей работы, рассказали, что требуется от него.

— А почему раньше не регистрировались космические рекорды? — заинтересовался Гагарин.

— Вы же первый, — объяснили ему.

— Наш спутник тоже был первый, — не отступал Юрий. — И лунная ракета, и фотографирование Луны…

— То были автоматы, — ответил я.

— А космический манекен «Иван Иванович»? — не унимался Гагарин.

— «Иван Иванович» тоже своего рода автомат, — заметил я. — Первым будете вы, Юрий Алексеевич.

— Всю эту документацию в Париж повезете? — спросил Юрий.

— Обязательно повезем.

— Счастливчики. А я вот ни разу в Париже не бывал, — усмехнулся Гагарин и добавил: — А без меня все это утвердят? Может быть, с собой возьмете? (11).

После утверждения его командиром «Востока» Гагарин был совершенно счастлив, белозубая улыбка не сходила с его лица. Встретив его, Королев довольно хмуро спросил:

— А чему ты, собственно, улыбаешься?

— Не знаю, Сергей Павлович, — задорно ответил Гагарин, — наверное, человек я такой несерьезный…

Королев посмотрел на него строго и ничего не сказал (7).

Николай Каманин:

Полной гарантии успешного первого полета в космос не будет никогда, а некоторая доля риска оправдывается величием задачи (9).

В самом деле, теоретическая вероятность благополучного возвращения его на Землю составляла всего 60 процентов (да и то на бумаге) (12).

Дня за два до полета первого «Востока» Королев вдруг принялся, не помню уж, по какому поводу, подробно и развернуто разъяснять Гагарину, насколько предусмотрены меры безопасности для любых случаев, какие только можно себе представить в космическом полете. Гагарин в течение всего этого достаточно продолжительного монолога так активно поддакивал и так старательно добавлял аргументы, подтверждающие правоту оратора, что тот, оценив комическую сторону ситуации, вдруг на полуслове прервал свою лекцию и совсем другим, разговорным тоном сказал:

— Я хотел его подбодрить, а выходит — он меня подбадривает.

На что Гагарин философски заметил:

— Наверно, мы оба подбадриваем друг друга (13).

Письмо, написанное Юрием Гагариным 10 апреля 1961 года:

«Здравствуйте, мои милые, горячо любимые Лелечка, Леночка и Галочка! Решил вот вам написать несколько строк, чтобы поделиться с вами и разделить вместе ту радость и счастье, которые мне выпали сегодня. Сегодня правительственная комиссия решила послать меня в космос первым. Знаешь, дорогая Валюта, как я рад, хочу, чтобы и вы были рады вместе со мной. Простому человеку доверили такую большую государственную задачу — проложить первую дорогу в космос! Можно ли мечтать о большем? Ведь это история, это новая эра. Через день я должен стартовать. Вы в это время уже будете заниматься своими делами. Очень большая задача легла на мои плечи» (14).

Взвешивание в МИКе показало, что «Восток» находится по весу почти у допустимого предела. Вес пяти беспилотных кораблей колебался от 4540 до 4700 килограммов, корабль Гагарина вместе с командиром весил 4725 килограммов. Вспомнили, что Титов немного легче Гагарина, и в связи с этим, может быть, следует запускать Титова, но Королев сказал, что менять ничего не надо, а если потребуется, можно снять некоторую контролирующую аппаратуру, которая в самом полете никакого участия не принимает (7).

Николай Каманин:

10 апреля. Я вместе с Юрой попробовал очень сытный, но не особенно вкусный обед космонавта в тюбиках по 160 граммов каждый: на первое — пюре щавелевое с мясом, на второе — паштет мясной и на третье — шоколадный соус (9).

Королев: Там в укладке тубы — обед, ужин и завтрак.

Гагарин: Ясно.

Королев: Понял?

Гагарин: Понял.

Королев: Колбаса, драже там и варенье к чаю.

Гагарин: Ага.

Королев: Понял?

Гагарин: Понял.

Королев: Вот.

Гагарин: Понял.

Королев: 63 штуки, будешь толстый.

Гагарин: Хо-хо.

Королев: Сегодня прилетишь, сразу все съешь.