Юрий Гагарин – человек-легенда

У Юрия было много друзей среди летчиков и космонавтов, среди людей, разных по возрасту и по общественному положению. Ему чуждо было сознание собственной исключительности, чуждо было любование собой и своей славой. Гагарин постоянно находился в движении, в росте, как и космические события, от которых он не отделял себя. Он непрерывно учился и все крепче связывал себя с наукой. Он говорил, что дальнейшее освоение космоса не обойдется без космонавтов-ученых, и ставил себе в пример Константина Феоктистова.

АКАДЕМИК БОРИС НИКОЛАЕВИЧ ПЕТРОВ

Я глубоко убежден: пройдет не одно десятилетие, пройдут века, в памяти человечества многое сотрется или утратит свою первозданную ценность, но имя Юрия Гагарина в анналах истории земной цивилизации останется навсегда.

Ю. Гагарин в гостях у московских писателей

Мы говорим довольно скромно: «Первый орбитальный полет человека»… А ведь это величайший подвиг человечества. Стоит ли доказывать, что величие этого поистине исторического события не в одном лишь преодолении технического и научного порядка? Это было и преодоление «рубежа возможностей» человека, ломка психологического барьера: это был, по существу, прыжок в неизвестность!

Первому полету человека в космос предшествовала серьезнейшая программа подготовки. Но на долю впервые стартовавшего в космос человека все равно оставалось немало неизведанного. Вот почему слова «Мужество» и «Героизм» здесь беспредельно весомы! Потребовалась огромная любовь к Родине и человечеству, беззаветная преданность науке и прогрессу, чтобы с таким спокойствием и уверенностью отправиться в первый космический рейс.

Навсегда запечатлелось в нашей памяти знаменитое гагаринское: «Поехали!» – возглас очень земной, человечный: с ним и в былые времена отправлялись в путешествие на Руси…

ВИТАЛИЙ СЕВАСТЬЯНОВ

Юрий не был прост, как это могло показаться. На самом деле он был очень сложным человеком. По-хорошему сложным. Он, как губка, впитывал в себя все хорошее. Причем это непрекращающееся накопление духовных ценностей и знаний шло как-то непроизвольно. От встречи к встрече я убеждался, насколько разумно, перспективно понимал он стратегию многих космических кораблей. Он рос буквально на глазах. И это в условиях постоянной занятости, когда человек может просто не найти времени на то, чтобы углублять свои познания и духовно совершенствоваться.

И еще я должен сказать, что бремя славы Юрий пронес на редкость скромно. При всех огромных возможностях он не делал ни шагу для того, чтобы упрочить и увеличить свою славу. Однажды я спросил его:

– Что, Юра, тяжела шапка Мономаха? Он ответил:

– Скажу честно: очень тяжела. – Помолчал и добавил: – Но нужно…

И в этом одном слове «нужно» – весь Гагарин.

КОНСТАНТИН ФЕОКТИСТОВ

Гагарин никогда не играл и не пытался играть роль человека-уникума. Он отдавал себе ясный отчет в том, что является обыкновенным человеком, попавшим в необыкновенные обстоятельства.

Это очень редко встречающийся дар – при любых обстоятельствах оставаться самим собой. У Гагарина имелся такой дар. Он был естественным на космодроме, он был естественным после полета, когда все его носили на руках, чествовали, приветствовали. Все для него было естественным и обычным.

Первые автографы. Внуково. 14 апреля 1961 г.

Помните, что сказал Гагарин о своем дублере Германе Титове? «Он был тренирован так же, как и я, и, наверное, способен на большее. Может быть, его не послали в первый полет, приберегая для второго, более сложного?..» Разве эти слова не подтверждают сказанного мною?

ВЛАДИМИР ШАТАЛОВ

Наверное, главное, чему научил нас Гагарин, так это – отношению к людям. В полной мере понял я высокую гагаринскую человечность на случае, который может показаться пустячным.

Это произошло в день, когда впервые проводилась стыковка двух автоматических спутников. Мы должны были как можно скорее попасть на пункт управления, но возле гостиницы нас задержала толпа. Люди набросились на Гагарина, протягивая ему открытки, книжки, блокноты. Я начал поторапливать Гагарина:

– Давай, давай по-быстрому, опаздываем же!..

– Сейчас, сейчас… – успокаивал меня Юра, а сам продолжал раздавать автографы.

Потом нам пришлось на дикой скорости мчаться к автобусу, потому что времени оставалось в обрез.

Для меня нет ничего более глупого, чем опаздывать, и, разумеется, я не удержался – попрекнул Юрия:

– Несерьезно это – автографы. Ну что за мода? Разве можно так транжирить время?

Гагарин ответил:

– Нужно. Ведь люди же просят. Как же отказать им в просьбах?

Я продолжал свое:

– А зачем они суют всякие клочки бумаги?