Читаем Юрий Гагарин полностью

Этот совет относился ко всем космонавтам гагаринского набора. Значит, опять двойная, а то и тройная «тяга»? Эти открывшиеся в царство науки ворота старинного замка и радовали, и пугали своей именитостью. Ведь основателем академии по настоянию В. И. Ленина был отец русской авиации H. E. Жуковский.

Отец русской авиации… «В этих словах, — писал академик А. Н. Туполев, — глубокая правда, так велика заслуга H. E. Жуковского в создании нашей советской авиации. Николай Егорович помнится мне как прекрасный учитель, который учил нас просто, ясно и всегда чрезвычайно доброжелательно, и то, что он хотел передать, западало к нам в душу не только как знание, но и как любовь к тому, что он любил, а любил он науку, любил авиацию и любил, очень любил эксперимент, считая его совершенно необходимым.

Н. Е. Жуковский был не только великим ученым, но и инженером «высшего ранга». Поэтому приходящие к нему ученики не замыкались только на науке, а стремились создать планеры, самолеты на основании науки и эксперимента».

Оказалось, что с академией был связан и К. Э. Циолковский. 23 августа 1923 года в Круглом зале Дворца красной авиации, так называли старинные апартаменты, ученый сделал доклад о своем дирижабле. Воздухоплавательная секция организовала группу по исследованию межпланетных сообщений, одной из целей которой было создание Всесоюзного общества. Циолковский поднимался по этим ступеням! Жаль, что здоровье его слабело. В письме к слушателям он сожалел об этом: «Дорогие товарищи, радуюсь открытию секции межпланетных сообщений, послал вам, что мог. Насчет поездки и лекции сейчас обещать ничего не могу. Будь я молод и здоров, счел бы долгом немедленно исполнить ваше желание. Ваш К. Циолковский».

«Пожалуйста, нам никаких скидок, — убеждали космонавты. — Мы такие же слушатели, как все».

И все-таки Юрию была выдана зачетная книжка № 1. «Номер один» — это значит: надо быть первым. И он старался как мог. Впрочем, скидок действительно не делали.

Сергей Михайлович Белоцерковский, руководивший тогда кафедрой аэродинамики, вспоминает, что высокая требовательность к себе и слушателям всегда была гордостью преподавателей и украшением Жуковки. Новые порядки поначалу оказались для космонавтов неожиданными. Но ведь не зря же они умели преодолевать большие перегрузки. Специфика коснулась всех предметов, в том числе и социально-экономического цикла. Кроме обычных занятий — лекций, семинаров, зачетов, экзаменов, — сама жизнь заготовила целую серию специальных испытаний. Уже побывавшие на орбите Юрий Гагарин и Герман Титов часто выезжали за границу и выступали там как представители нашего народа. Они общались с самыми разнообразными аудиториями. Легко и свободно. Их слово было весомым — они несли правду о нашей стране, нашей жизни, наших идеалах.

Ну а как же зачетная книжка номер один?

Преподаватель Л. М. Воробьев, который вел у космонавтов курс теоретической механики, рассказывает, что Гагарин был первым в учебной группе. Механику он понимал хорошо, особенно успешно решал задачи, требующие геометрического метода исследования! Как летчик, легко воспринимал и постигал основные закономерности динамики полета. В группе были и не менее способные к теоретической механике слушатели — Герман Титов, Георгий Шонин. Однако Юрий удивительно легко проникал в существо задачи и высказывал оригинальные суждения.

И все же ученье давалось нелегко.

Вот что записал Юрий Гагарин однажды в своем дневнике:

«Тяжело учиться в академии, но бросать нельзя. Все это нам очень нужно. И английский язык, и лабораторные работы по электронным машинам, и лекции… Ничего, надо поднатужиться. У всего есть конец, зато мы станем инженерами… С таким багажом знаний будет легче…»

Отношение к учебе у Юрия было просто вдохновенным, жажда знаний удивительная. Общение с ним приносило радость и преподавателям: он обладал живым, оригинальным мышлением. Есть люди единомышленники, но с ними трудно говорить — так они любят слово «нет» — и при обсуждении любого вопроса даже при сходных позициях переходят в тупиковую полемику. Гагарин спорить умел и любил. Иногда горячо, до хрипоты, но и воспринимал, уважал чужую точку зрения, признавал правоту. «Платон мне друг, но истина дороже», — говорил он в таких случаях.

Эти качества проявились и на первом зачете по аэродинамике. Сергею Михайловичу захотелось поглубже узнать, прощупать способности именитого слушателя. На экзамене обстановка более официальная. А здесь они один на один.

Сергей Михайлович рассказывал, что начал с вопросов простых, обычных, когда для ответа надо только формально знать предмет — элементарная память подскажет. Это легкое препятствие миновали мигом. Потом пошли разговоры посерьезней. Здесь уже требовались формулы, умение оперировать с ними. Короче, надо было и соображать. Гагарин подумал, немного поплутал, но ответил. Наконец дело дошло до прямых каверз. Юрию такой оборот дела понравился — он загорелся, начал искать выход, спорить. И разгрыз орешек, хотя и не без труда.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы