Юрий Гагарин

— Предлагают какую-то непонятную летную работу. Но я не расспрашивал, сразу согласился, — просто ответил Комаров, не обращая внимания на иронию молоденького старшего лейтенанта…

Подошел, отряхиваясь от снега, Георгий Шонин.

— Ну что, Юра, как говорят у нас в Одессе, победила дружба?

С ним старые друзья, приехали сюда, как выражался тот же Георгий, «из родного Заполярного круга». Служили в разных полках, но летали вместе, в одном небе. А познакомились на земле, играли в баскетбол — капитан «морской» команды, ибо летчики части, в которой служил Георгий, носили черную форму в отличие от приехавших из Оренбурга собратьев.

Георгий родился в Ровеньках Луганской области и до сих пор помнил рев фашистских самолетов, когда шестилетнему мальчишке хотелось спрятаться, забиться в какую-нибудь щель, чтобы не видеть ни взрывов, ни людей, кричащих от ран. Городок заполонили немецкие бронемашины, танки, самоходные орудия. Жоре пришлось ютиться в сараях и погребах. После войны — разруха, неурожай. Многим пришлось оставить школу, уезжали в ремесленное училище, чтобы не быть лишним ртом. Георгий продержался до окончания семилетки, и однажды очутился на тихом перекрестке Молдаванки, отыскивая ворота с проржавевшей табличкой: «Одесская спецшкола ВВС». Затем Военно-морское авиационное училище имени Сталина. Практика не только летная, но и морская — на паруснике-бриге «Седов». Служба в балтийском небе. Переезд на Север. Не успел освоиться, приглашение на новую работу. Узнал: в среднем из пятнадцати человек все этапы обследования проходил один. Консультировался у Юрия, прошедшего эту комиссию раньше.

— Тебя оставят, Жора, — успокаивал тот, — не боги горшки обжигают.

И вот теперь они шли рядом по заснеженное аллее старинного московского парка.

Присоединился еще один товарищ — Гера, Герман Титов. Он тоже уже кое-что успел за свои четверть века. Гордится Алтайским краем, домиком, что стоял у самой дороги, четырьмя тополями, которые посадил приехавший учительствовать в село Полковниково отец. Дом как дом. Сени, две комнаты, в одной — русская печь и полати, в другой — кровати и камелек. Речка Бобровка, озерцо, в котором ловил рыбу. В небо позвал тот же самый голос — с высот Чкалова, со льдины Папанина. С Юрием соседи по дому.

Вот так и знакомились, и получалось, что жизни у всех одинаковые. Справедливо заметил Герман: «Знаете что, ребята, все мы родня. Мы из одного советского дома. Из одного поколения, к которому в детстве прикоснулась война. Мне кажется, что именно годы войны сыграли главную роль в формировании нашего поколения. И послевоенные. Нельзя было жить спокойно, бездумно, без труда. Надо было иметь цель и стремиться к ней. Я не хочу этим сказать, что только в нужде и лишениях можно воспитать характер, только б этих условиях вырастают настоящие люди. Нет. Но тем не менее благополучие, красивая жизнь расхолаживают неопытный и незрелый ум юноши. «Нужда учит, счастье портит» — эти слова любил повторять Циолковский. Как хотите, но он, по-моему, прав».

«В самом деле, — размышлял сейчас Юрий, — мы совершенно не похожи на тех, кого любят изображать фантасты». Он перечитывал «Туманность Андромеды» И. Ефремова и не находил, что кто-то из его товарищей хоть капельку напоминает начальника тридцать седьмой звездной экспедиции Эрга Ноора.

Но космос! Космос остается таким же, по которому мчится фантастический Эрг Hoop!..

Юрий посмотрел на звезды. Для полета к ним, быть может, нужны действительно сверхлюди? А кто они, идущие по аллее? Летчики, набравшие минимум «небесных» часов? Только Павел Попович летал на сверхзвуковых. Но ведь на самолетах!

Ни Юрий, ни его товарищи не могли и предполагать, что медики предъявят к ним требования, как к героям фантастических романов.

У входа в госпиталь остановились.

— Ну что, перед отбоем устроим проверочку? — предложил Андриян. — Скажи-ка, Юра, что это за три такие белые звездочки, вон там, поюжнее?

Юрий замялся.

— По-моему, это Орион, — вмешался Герман. — Смотрите, похож на пояс охотника, а на него мчится разъяренный бык — Телец, а рядом два верных друга — Большой Пес и Малый.

— Правильно, — сказал Андриян, который лучше всех разбирался в созвездиях.

— А вон та, что ближе к зениту, желтоватая, Капелла, — поспешил Юрий.

— А какая главная звезда Большого Пса? — окончательно взял на себя роль экзаменатора Андриян.

— Конечно же, Сириус, господин профессор, — усмехнулся Гагарин. — Могу добавить, что это одна из самых близких к нам звезд. В полете со скоростью десять километров в секунду до нее можно добраться за триста тысяч лет.

Еще долго топтались на снегу, отыскивая Близнецов, Плеяды, Возничий, Единорог… Странно, люди дали названия звездам по земным понятиям, придумали мифы, сказки, легенды. Еще не умея летать, они оживляли небо, приближали его к Земле. Но что же такое космос? Невозможно вообразить, что в этом мерцании тысяч глаз — не любопытство к нашей планете, а враждебность чужого, страшного мира.