Юрий Грозный, Великий князь всея Руси

— Высланные ведут себя тихо. Куда они денутся от своих семейств? Да и на виду они. Если что, казаки сразу в пограничную стражу доложат. А местные, бывало, бунтовали и разбойничали. Их бывшие князьки прусские подзуживали. С ними я поступил жестоко. Так, как ты в Балтийском уделе, в Литве бывшей, повелел делать наместнику Брячиславу. Я к нему своих служак из тайного, судебного и воинского стола удельной управы за опытом отправил. Поотрубали мы с десяток голов князькам местным, семьи их поместий лишили, теперь почти совсем тихо стало.

— А почему крестьяне прусские князьков поддерживали? Ты их сверх меры не притесняешь, случайно? Про Богородицын День они знают?

— Никак нет, батюшка князь, не притесняю. Подати им оставили те же, которые они местным князькам да старшинам своим платили. И отработки такие же. Причем на отработки их берем строго по Уложению. Два дня в седьмицу, или на седьмицу в месяц. И то, только тогда, когда сельских работ у них нету.

А про Богородицын День им пока не сообщали. А надо?

— Обязательно надо. Чтобы не бунтовали. И чтобы наши помещики меру знали. Кто будет чересчур над крестьянами лютовать, тех заменим. Отправим в казаки служить или в стражу городовую.

А по поместьям бывших местных князьков или бояр высланных даже не дожидайся, пока пятая часть землепашцев от них запишется на выход. Как только от одного князька или боярина семейств пять — шесть уйти захотят, сразу посылай к нему проверку из сельского, податного, тайного и судебного столов. Пусть ищут любые упущения, и по суду лишают его поместья. Нам своих гридей в поместья сажать нужно, а местных князьков этих будем выселять на южную границу казаками или малодворцами.

Тех крестьян, которые из твоей земли на выход запишутся, посылай в Балтийский удел. А оттуда переселенцы к тебе поедут. Чтобы славянские люди с литовцами перемешивались.

— Тут у меня Митрополит в четырех селах и Холме — городе церкви поставил, от Турово-Пинской епархии. Так, священники принялись пруссов чуть ли не силой в свои приходы загонять. Вот из-за этого пруссы трижды бунтовали.

— Это не правильно. Митрополиту я про дело сие расскажу и попрошу силой местных в веру не обращать. Повременить с этим придется, до тех пор, пока от монголов не отобьемся.

— Вот и я также помыслил. Священников тех предупредил, чтобы пыл свой умерили. Пусть словом добрым паству свою умножают. Нам лишние бунты в пограничной земле не надобны.

Юрий обсудил с Порфирием все местные дела, потом переговорил с дьяком удельной управы Проклом, воинским и пограничным воеводами, столоначальниками тайного, поместного, сельского и податного столов.

Через два дня князь с охраной выехал по новому тракту во Владимир-Балтийский. Морем плыть было удобней, но Юрий захотел лично проверить качество только что построенной дороги, идущей вдоль берега моря, а также организацию ямской службы, ну и посмотреть, как идут дела в пограничных уездных городках.

Объезд Балтийского и Агафьевского уделов Юрий завершил в Нарве. Оттуда речным путем на ладьях двинулся во Владимир. Первая часть плана Ивана Васильевича была успешно выполнена. Русь стала, наконец, единой. Первая великая задача была решена.

Великому князю требовалось спокойно и не торопясь обдумать дальнейшие действия. Двигаясь сухим путем, сделать это было значительно сложнее. Плавное движение ладьи по речной глади под мерный плеск весел располагало к неспешному и обстоятельному размышлению.

Он успел вернуться домой как раз к ледоставу.

Первым делом взялся за организацию праздника. Оно того стоило. Четырнадцать лет неусыпных и неустанных трудов князя на благо земли Русской увенчались успехом. Почти двести лет, со времен Ярослава Мудрого, Русь была раздроблена на уделы. И только Юрию, которого в народе русском уже начали именовать «Грозным», удалось снова собрать всю землю в одной руке.

Лишь небольшая часть войск: артиллерия и две тысячи конницы вернулась во Владимир. Остальные войска еще стояли гарнизонами в Галицких и Волынских землях. Тем не менее, торжественный вход войск в город был обставлен в самом лучшем виде. Гордо выступали красавцы — кони в цветных попонах, сверкала под лучами зимнего солнышка броня их всадников. Звонили колокола всех церквей, палили пушки, да не пищали, а большие осадные. Народ, выстроившись вдоль дороги от пристани к новым воротам четвертого города, в восторге кидал вверх ушанки, вопил, подпрыгивал и кричал здравицы князю. Митрополит Максим отслужил благодарственный молебен. Вечером начался небывалый ПРАЗДНИК. Со всех больших букв.

Всеобщее гульбище продолжалось три дня. Как обычно, начальствующик господа пировали в княжеских палатах, воины — во дворе детинца, а простой люд — в кабаках и на площадях. Юрий повелел кабатчикам выставить столы на улицах и наливать черному люду хмельной браги за счет княжеской казны без ограничений. Закуски горожане оплачивали сами. Так что, кабатчики в накладе не остались.