Юрий Звенигородский

Чуть стало светать, пал конь под одним из всадников. Невезучий перекувырнулся через голову, невредимо вскочил, вспрыгнул на конский круп своего напарника. Теперь двигались помедленнее, князь перевел дух.

— Куда едем?

Сидящий на крупе оборотился:

— Терпи маленько.

Первый солнечный луч озарил в лесу широкую просеку. На ней погост — с полдюжины изб. Наступил час утренничать: из-под верхних косяков открытых дверей валил дым. Люди кучками ожидали на воздухе, кутаясь в зипуны и тулупы. К подъехавшим сразу же подошли два татарина. Один был Асайка, а другой… Богатый хан и лицо знакомое. Вчера еще он лежал на козлах! Теперь же отвешивал Юрию глубокие поясные поклоны.

Обрадованный князь крепко обнял своего оружничего, по русскому обычаю трижды расцеловал. Карачурин тем временем торопился сообщить все в одну минуту:

— Люди Каверги меня спрятали. А то бы прозвище оправдалось — карачун! Здесь нашел Тегиню. Это Тегиня, — указал на спутника в богатом халате. — Ба-а-альшой человек в Больших Сараях! Ты его спас, значит, тысячу раз себя спас, попав в Орду.

Князь не очень-то понял, что хотел выразить Асай:

— В Орду я, слава Богу, не попадал.

Тегиня вежливо отстранил Карачурина:

— Дай мне перемолвиться с твоим господином, — произнес он по-русски еще чище, чем говаривал Каверга.

Асай с готовностью отошел. Ордынский вельможа, избежавший казни без пролития крови, держался так, будто ничего страшного с ним не произошло. Маслиновые глаза смеялись. Тонкие уста под жиденькими усами и узкой бородкой чуть размыкались в величавой улыбке, обнажая крепкие зубы. Лишь рука, прижатая к груди, напоминала о большой благодарности, которую он испытывает к вчерашнему своему заступнику.

— Нам придется подождать, Юрий Дмитрич, пока из изб выйдет дым. Такой уж у вас уклад — жить не в юртах, где курево от костра поглощается верхним отверстием, а в деревянных коробках с глиняными печами при плотных соломенных крышах. Хотя каждому свой уклад милее.

Юрию трудно было поддерживать разговор: переутомился после вчерашних и ночных передряг. Стоял, улыбался молча, пока дым не окончился и все не отправились по своим местам. Тегиня привел не в избу, а в келью об одном окне, с земляным полом, с сажей от верха до половины стен. Нижняя же часть дома была выскоблена добела. Пол застлан выделанной шкурой. На очаге уютно побулькивает горшок седой, судя по духу, ухой, окуневой или плотичей. Столовой утвари нет, кроме стенных полок с глиняной посудой и поставца у печи. На полу — низкий стол с отпиленными почти по столешницу ножками: очевидно, по просьбе ордынского гостя.

Тегиня сел на шкуру, пригласил и князя. Тот ожидал ухи, однако татарин и не глядел на горшок. Асай внес большое деревянное блюдо с жаренной на костре бараниной, потом кусочки говядины на вертеле. Поставил на стол берестяной сосуд с жидкой смесью, дабы поливать мясо для остроты.

— Пьешь кумыс, Юрий Дмитрич? — спросил Тегиня. — Мне достали кумыс.

— Взвару бы ягодного, — попросил князь.

Желание тут же было исполнено.

Насытясь, лежали на шкурах.

— Я в великом смятении, — сказал Юрий. — Москва должна знать о нашествии Эдигея. Лишь мне, побывавшему в ставке великого темника, поверит государь-брат. А я здесь теряю время.

Тегиня успокоил:

— Великий князь уже знает про обман своего союзника. Булгарин Абдул, человек Каверги, посланный эмиром, как соглядатай, открыл его истинные намерения не только твоему слуге, но и сыновьям Тохтамыша, которых любезно приютил Василий Дмитрич. Уж им-то он с первых слов поверит. Я посылал к Джалал ад-Дину и Кадыр-Берди скорого гонца. Бедняга был перехвачен, выдал меня под пытками и едва не обрек страшной смерти. Ах, Юрий Дмитрич, зачем опрометчиво поспешил к эмиру? Ведь малое время спустя Московский государь через Джалал ад-Дина уверился в твоей правоте. Однако не будь ты вчера на кругу, не было бы меня сегодня на свете.

Тегиня отставил недопитый кумыс и вытер усы.

— Эмировы люди не додумаются нас искать здесь, в рязанском княжестве. Я должен бежать в глубь Великой Кыпчакии, в те места, где есть силы, ненавидящие эмира и его ставленника в Больших Сараях. Охота за мной устремится к Дону. Я же дождусь здесь природных джучидов, потомков Тука-Тимура. И мы помчимся, как вы называете эту реку, на Волгу. Там ждут суда с гребцами, парусами. Очень скоро Булат-Салтан завопит, взывая к Эдигею о помощи.

Юрий обрадовался:

— Стало быть, сыновья Тохтамыша едут сюда, к тебе?

Тегиня кивнул:

— Не сегодня-завтра ты их увидишь.

— Стало быть, — развивал князь далее мысль, — Эдигей может и не успеть занять Москву?..

Тегиня чуть помедлил с ответом:

— Многое будет зависеть от самих русских. Властолюбивый темник бывает быстр и хитер.

Беседа продлилась запоздно. Светильники гасли один за другим. Почти в полной тьме, при последнем язычке пламени, князь дослушивал возмущенную речь бывшего Тохтамышева беклярибека, затеявшего с тайным своим споспешником Кавергой устранение от власти временщика, позорящего Улус Джучи своим худородством.