Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Такую работу осмыслить и осуществить одному было бы немыслимо. Князя считали человеком духовно развитым, но известны высказывания, где о нем говорили, как о начитанном книг духовных, но не «книжнике», имеющем широкие познания. Ему нужен был соратник и советчик. И никого ближе Юрию в эти годы не было, кроме его духовного наставника и отца — инока Саввы.

И они начинают свои благие деяния. Как бы сегодня сказали — в отдельно взятое время в отдельно взятом месте.

Нечто вроде «технопарка» современности. Новая Русь — в особом регионе. Там, где сходились и древние традиции, и можно было начать как будто все сначала.

Действительно, Звенигородский удел был чем-то новым и для князя Юрия, и для Саввы Сторожевского. Они здесь начинали как бы «с нуля». Один — умудренный опытом старец, другой — молодой и энергичный наследник престола. В них как бы соединились глубокая духовность и яркая светскость. Один считался выдающимся подвижником-иноком своего времени, а другой — неповторимым политическим и военным деятелем.

Всё сошлось в одном месте и в одной точке — на холмах Сторожи и Городке, монастырском и городском, сакральном и мирском. Два человека — два холма — два мира — два образа жизни. И всё это должно было стать единой системой бытия их современника или будущего человека Руси.

Выделим кратко основные признаки концепции Звенигородской Руси. К ним можно отнести следующие.

Князь Юрий пригласил к себе именно Савву — настоятеля Троицкой обители, одного из первых и лучших учеников и последователей Сергия Радонежского. Кстати, он поступил так единственным среди своих братьев в то время (сразу после кончины отца — Дмитрия Донского). Мы почти ничего не знаем об их духовных наставниках в те годы (после кончины Сергия Радонежского). Братья были малолетними, а старшего Василия опекал митрополит Киприан, которого привлекали больше светские проблемы и добрые отношения с Литвой. Приглашение Саввы в Звенигород, как мы теперь понимаем, не было связано только лишь с «удовлетворением» личных духовных нужд Юрия. Его планы были значительнее.

Князь старается стать независимым от старшего брата. Для этого нужны были средства. И он добывает их с помощью похода своей дружины в Волжскую Булгарию. Быть может, он даже специально «задержался» в Орде во время погони за князем Семеном. В любом случае, удача булгарской кампании стала основой для осуществления его планов.

Кстати. Митрополит Киприан, между прочим, на Руси звался «болгарином», то есть — приезжим с юга, с Балкан (он и на самом деле был болгарином). Это означало, что его можно было в некотором роде иносказательно причислять к тому самому древнему народу «булгар», с которым, собственно, и воевал князь Юрий Звенигородский в конце XIV века, и на эту битву его как раз и благословлял Савва Сторожевский…

Таким образом, данное Саввой благословение князю становится весьма символическим. Хотя в Житии Саввы «враги», с которыми собирался воевать по его благословению Юрий Дмитриевич, не названы конкретно (то есть что это именно булгары), но позднее во всех источниках и публикациях считалось без обиняков — пошел князь с русскими дружинами именно против «булгар», с благословением.

Здесь, возможно, скрыта еще одна из причин, почему к Звенигороду было столь напряженное отношение не только со стороны Москвы светской, но и со стороны сторонников митрополита Киприана. По крайней мере, в начатом его последователями Московском летописании начала XV столетия князю Юрию Дмитриевичу отводятся лишь строки, а преподобному Савве Сторожевскому — почти ничего.

Юрий начинает грандиозное и невиданное по масштабам того времени строительство и переустройство Звенигорода. Причем не просто украшение города и окрестностей, а возведение комплекса каменных зданий и других различных укреплений. Для этого он приглашает лучших мастеров своего времени, включая опытных булгар, которых он привез с Востока. В строительстве используются новые технологии.

Для росписи храмов и создания иконостасов в Звенигород приходит Андрей Рублев, в котором уже тогда, в начале его славного, как бы сегодня сказали — творческого — пути, Савва и Юрий увидели, заметили великий талант.

Именно два этих человека — духовник и его ученик — создали новое направление в раннемосковской архитектуре. Они построили первые храмы этого стиля. При них появились новые иконные лики, такие как «Спас Звенигородский», а затем (уже после кончины Саввы) — знаменитая «Троица».