Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Таким образом, побег не совершался Василием дважды. Просто два Василия Дмитриевича бежали почти одновременно. Один был пойман и получил угрожающие предостережения и наказание — «истомление», граничащее с возможным физическим воздействием, вплоть до смерти. Другой — исчез из Орды.

Как ему это удалось?

Говорят, для того чтобы перехитрить погоню, Василий выбрал путь самый дальний. Побежал не в сторону Руси, а прямиком — в южные Подольские земли, где властвовал молдавский воевода Петр. Из Молдавского господарства он попадет к немцам, в Пруссию, и во владения великого князя Литовского. Тогда им был Витовт. Окажется сын Дмитрия Донского даже среди рыцарей Тевтонского ордена. То есть — повидает немало.

Есть предположение, что Литва фактически была конечным пунктом его путешествия. Так как сам побег был организован при помощи литовцев. Таким образом выстраивалась новая политика. Витовт думал о будущем, мечтая расширять свои земли в сторону Руси. Да и с Ордой у него все равно ничего не складывалось.

Находясь при литовском дворе, юный Василий (а ему уже почти исполнилось 15 лет, зрелый возраст для любовного придворного романа, коими славилась западная элита) познакомился с дочерью Витовта — Софьей. А может, его познакомили и даже заранее предупредили: плата за побег — будущая свадьба.

Поговаривают, что между ними даже случилась любовь. Отчего они были обручены. Немудрено, ведь Софья была девушкой шустрой, совершенно отличающейся от восточных — ордынских — или среднерусских девиц на выданье. Легко скакала верхом на лошади, могла до упаду танцевать на веселом пиру, наравне с мужчинами охотилась на лесного зверя.

Уже тогда было ясно, что такая женщина способна не просто быть женой, но и управлять в своем будущем доме. Витовту это было на руку, А Василий, давно сам себе не принадлежавший, попавший из заложников в женихи, мечтал только об одном — вернуться, наконец, к родителям, в безопасный отчий дом, в Москву. И был ради этого согласен на все.

Князья ударили по рукам. Будущая супруга Василия Дмитриевича уже была назначена, выбрана и приготовлена. Оставалось только ждать благословения родителя — Дмитрия Ивановича. А вот оно-то как раз оказалось камнем преткновения.

Не потому ли и свадьба Василия и Софьи состоялась только после кончины Дмитрия Ивановича?! Опытный политик и полководец, Донской как будто чувствовал — что влечет за собой этот брак для выстроенной им Руси, и слегка придерживал развитие событий. Ведь великий князь Литовский уже тогда называл себя также и «великим князем всея Руси». И благодаря браку он затем с помощью Василия получит еще и Смоленск со всеми землями этого княжества, оторвав его от общерусской — Московской — «пуповины».

Но мы забегаем вперед повествования. Об этом подробнее — чуть позже.

Однако «литовские позывы» на династическое «породнение» с Русью в это время уже проявлялись, и даже помимо Василия. Еще в 1384 году предполагалась свадьба литовского князя Ягайло с одной из дочерей Дмитрия Донского («великому князю Дмитрию Ивановичу дочь свою за него дати, а ему, великому князю Ягайло, быти вь их воле и креститися в православную веру и христианство свое объявити во все люди», — гласит документ). Поразительно, но и тогда фигурировало имя Софьи, правда, другой — из московского семейства. Той самой Софьи, что выйдет потом замуж за одного из сыновей великого князя Рязанского, так как женитьба Ягайло на православной — не состоялась.

В результате, год спустя, наметился брак Ягайло на польской королеве Ядвиге. В 1386 году, когда Василий Дмитриевич бежал из ордынского плена, был подписан акт — знаменитая польско-литовская уния. Ягайло стал королем, принял католическую веру и сыграл свадьбу с Ядвигой. Началась новая, совсем другая страница литовской истории. Восточная Европа и «всея Русь» окончательно раздвоились — на католиков и православных.

Именно в этот самый момент и появился здесь беглец из Орды — Василий, и обручился с Софьей Витовтовной…

Только в 1387 году Дмитрий Донской направит в Полоцк депутацию из старейших бояр московских, чтобы организовать встречу возвращающегося на родину сына. Заложник и беглец, наследник и жених — он въезжал через кремлевские ворота к себе домой уже зрелым мужем, политиком и совершенно погрязшим в обязательствах и интригах человеком.

До вступления его на великокняжеский престол оставалось всего два лета.

* * *

Прямо перед отъездом Василия в Орду родился его брат — Андрей. Это означало, что, кроме Юрия, есть еще один потенциальный наследник, который может исполнить свой семейный долг при любых обстоятельствах. В будущем Андрей Дмитриевич станет последовательным соратником своего самого старшего брата.

Пока Василий был в плену, в семье великого князя Московского появился на свет Петр. Мальчик также выживет (среди некоторых других, скончавшихся в малолетстве) и сыграет свою роль в будущих междоусобицах.