Юрист

После короткого обмена любезностями некоторое время оба воздавали должное «старому доброму Йелю». Кайлу было известно, что почасовая ставка Пекхэма равна восьмистам долларов и что работе он отдает не меньше десяти часов в день. Из этого следовало: затраченное на предстоящую беседу время Дуг уже не компенсирует.

– Мне, честно говоря, не очень хочется тратить два года на помощь обездоленным, – сказал Кайл, боясь отнять у хозяина кабинета лишнюю драгоценную минуту.

– А я, так же честно говоря, не могу винить тебя за это, Кайл, – мгновенно откликнулся Пекхэм. – Твой потенциал гораздо выше, перед тобой блестящее будущее. – Он раскинул руки, как бы приглашая гостя взойти на возвышение, где стоит трон. Владения Дуга и вправду впечатляли, но до королевских все же не дотягивали.

– Я предпочел бы заниматься судебными исками.

– Не вижу проблемы. Минувшим летом ты оставил тут весьма положительное впечатление. Я лично займусь твоим вопросом. Имей только в виду: разбираться с тяжбами – удел далеко не каждого.

Так они все говорят. Эксперт по судебным искам в среднем работает около двадцати пяти лет. Это работа на износ, вечные стрессы. Сейчас Дугу всего сорок один год, однако он вполне может сойти за пятидесятилетнего. Совершенно седой, темные круги под глазами, одутловатое лицо и складки на животе. Физическими упражнениями занимался последний раз, наверное, еще в университете.

– Срок, который мне дали, уже прошел, – напомнил Макэвой.

– Когда?

– Неделю назад.

– Чепуха. Не забывай, Кайл: редактор юридического вестника заслуживает особого отношения. Мы с радостью пойдем тебе навстречу. Я поговорю с Вуди из кадров и все улажу. По-моему, наша система подбора себя оправдывает. Новички, что вольются осенью в дружное семейство «Скалли энд Першинг», – лучшие из лучших.

То же самое говорят во всех крупнейших фирмах.

– Благодарю вас. Буду счастлив попасть в секцию судебных разбирательств.

– Я понял тебя, Кайл. Считай, дело сделано.

С этими словами Дуг бросил взгляд на часы: беседа закончена. Телефон на столе разрывался от звонков, за дверью были слышны голоса. Пожимая на прощание руку «зубру», Кайл подумал, что меньше всего на свете ему хочется стать вторым Дугласом Пекхэмом. Он не знал еще, кем хочет стать и станет ли кем-то, лишившись лицензии адвоката. Но в его планы вовсе не входило отдаваться бездушному Молоху, чтобы занять роскошный офис старшего партнера.

Возле двери кабинета стояли четверо сотрудников – одетые в дорогие костюмы молодые люди на год или два старше Кайла. Четверка со строгими, напряженными лицами ступила в логово льва, и, когда дверь захлопнулась, Макэвой услышал резкий, требовательный голос Пекхэма. Ну и жизнь! А ведь это наверняка не самый трудный день в секции судебных разбирательств. Настоящий ад разверзается в залах суда.

Спускаясь в лифте, Кайл внезапно подумал о том, что за жуткая жизнь его ждет. Отныне, когда он, подобно сотням коллег, будет покидать «Скалли энд Першинг», ему придется класть в кейс или карман пиджака совершенно секретную информацию, которая касается фирмы и ее клиентов. А потом эти конфиденциальные сведения окажутся в волосатых руках Бенни Райта, который не замедлит воспользоваться ими по своему усмотрению.

«Кого я пытаюсь обмануть?» – спросил себя Кайл. Кроме него, в кабине лифта находились еще четыре человека. Неловким движением Макэвой смахнул со лба пот.

Итак, либо тюремная камера в Пенсильвании за участие в изнасиловании, либо тюрьма в Нью-Йорке за кражу чужих секретов. Может, есть и третий вариант: отучившись четыре года в университете и три года в юридической школе, превратиться в хорошо оплачиваемого вора?

Но обсудить этот вопрос ему было не с кем.

Кайла обуревало желание вырваться из зеркальной клетки лифта, бежать из стеклянного небоскреба и из этого города. Бежать сломя голову от судьбы. Прикрыв глаза, он продолжал размышлять.

В Пенсильвании имелись хоть какие-то улики. В Нью-Йорке – ничего. Пока, во всяком случае. Но рано или поздно его поймают, сомнений в этом быть не могло. Получается, что ареста все равно не избежать.