Юродивый

Верёвка имела и конец, и подруга это чувствовала и ожидала с истерическим нетерпением. Показался конец, но он был очень тяжеловесный. Это она смогла почувствовать сразу, потому что на неё саму вроде что-то надавило и перекрыло дыхание. К концу серой верёвки за волосы была привязана отрезанная голова Вербы, которая вдруг по только ей понятным причинам закашлялась в смехе и, брызгая слюной во все стороны, скрылась вслед за шариком и верёвкой.

Потом подруге снилось что-то ещё, чего она не помнила, но что позволило ей наконец-то нормально выспаться. На утро, только проснувшись, она написала Вербе сообщение, что видела странный сон про него. Ему непременно хотелось услышать, о чём же был сон, поэтому он позвонил ей, выслушал её рассказ, и, не зная, как реагировать, начал смеяться. Смех его не был похож на тот из сна, поэтому и подруга посмеялась от души. Но только он повесил трубку, им овладело беспокойство, которому он поначалу и не придавал значения. Но вот прошло уже несколько дней и он, обдумывая эту новую информацию, прибавил, сам того не желая, по рефлексу, сон подруги в копилку своих страхов.

От того ли, что в жизни его было много страхов, или может от скуки беспросветной, что в нём весьма гармонично уживалось, но в данную секунду он был на пике дефицита душевных сил. Ему нужен был собеседник, психолог, психиатр, возможно даже психопат. Он понимал, что ему нужен кто-то, кому можно рассказывать, открываться и обрести поддержку. К нему как раз с минуты на минуту должен был прийти новый знакомый Вертлюра. Его прихода Верба ожидал с нетерпением, из-за чего уже обошёл всю квартиру вдоль и поперёк, заглядывая в каждую щель раз по десять.

В дверь позвонили. Для Вербы звук звонка оказался неожиданностью, из-за чего он весь съежился на мгновение, но в тот же момент поняв, кто звонит, просиял лицом и поспешил к двери. Но прежде, чем открыть, даже зная, кто там на той стороне, он всё же проверил в дверной глазок. Как и предполагалось, он увидел фигуру Вертлюры, от чего уже решился открывать дверь без промедлений.

– Здравствуй, друг, – с порога произнёс Вертлюра, имея все признаки радости на лице и в жестах, и протянул руку для рукопожатия.

– Здравствуй, здравствуй, Вертлюра, проходи, через порог не здороваются!

– Ха! Да это ж прописные истины, и сам знаю, просто очень рад! Далеко и долго до тебя добираться, конечно!

Тут уж двое обменялись рукопожатиями, что, тем не менее, было больше похоже на попытку Вертлюры поймать кисть Вербы в свою ладонь.

– Да, ты проходи, вот стул, садись, – неуклюже и рывками подавая стул, говорил Верба, уже после того, как закрыл квартиру на ключ, – в полнейшей жопе живу, не спорю. Это местное гетто, – с какой-то даже поспешностью и довольством в голосе заявил Верба. – Что ж, долго добирался? Автобус сразу подъехал? А как ты мой дом нашёл? По карте? Говорил же, что позвонишь, как выйдешь с автобуса!?

– Ты прям засыпал меня вопросами! Остынь. Доехал без проблем, автобус сам меня ждал, тут по карте сориентировался…

– А, ну хорошо, хорошо, проходи в комнату, – перебил Верба, не дослушав ответа.

– Хм, нервный ты какой-то. Случилось что? – мягко спросил Вертлюра.

– Ой, извини, забылся совсем. Ничего не случилось, – слишком спеша, затараторил Верба, – просто давно из квартиры не выходил, одичал.

– Да это я сам вижу. А что не выходил-то? Болел?

– Да, приболел, простуда, кашель сильный был, может и из-за сигарет, а может… А чай? Чаю хочешь? То есть, что это я спрашиваю, конечно хочешь! – прозвучал голос Вербы уже из кухни, где он тут же начал чем-то бренчать и переставлять всё, что попадалось в руки, с места на место.

Вертлюра тем временем не торопясь снял обувь, поискал домашние тапочки глазами, но не найдя их, прошёл босиком в глубь прихожей, увидел открытую дверь в ванную комнату и направился туда, чтобы помыть руки. Там он вымыл руки с мылом, и не найдя полотенца для рук, немного растерялся. Он прошёл в кухню, где возился Верба, потирая мокрые руки, и спросил, чем можно вытереть их. Верба сперва не понял вопроса, но затем засуетился в поисках полотенца для рук, но безрезультатно. Тогда Вертлюра, видя метания Вербы, обтёр руки об одежду, и сел на первый попавшийся стул.

На улице было морозно, хоть уже стояла середина апреля, от чего лицо Вертлюры при резкой перемены температуры покрылось красными пятнами на щеках и лбу, но выглядело от того даже моложавее и задорнее.

– Ты давай-ка присядь, а я сам чай сделаю, так быстрее будет, – сказал он, с беспокойством поглядывая на Вербу.

– Да? Давай, – без возражений, опять же с поспешной готовностью ко всему проговорил Верба.

Вертлюра хозяйственно оглядел кухню, приметил чайник и пустой фильтр для воды, набрал в него воду и, ожидая пока она стечёт, обратился к Вербе: «А где у тебя заварка?»

– Заварка-то? А она, это, там, – указал Верба на один из кухонных шкафчиков, и тут же сам подлетел со стула, чтобы достать заварку, но споткнулся об стул, и смачно выругался.