Юрова гора

— Уж коль Господь послал нам испытание, — продолжал пан Петр, — следует забыть о личных амбициях и упрямстве. Подумайте о детях своих и женах! Подумайте о родителях! Наша обязанность — защитить их, защитить каждого горожанина, будь то слуга или хозяин имения. А для этого нужен прежде всего мир друг с другом! — пан Петр откинул за плечи седые кудри, посмотрел в глаза каждому из собравшихся. Он как бы желал удостовериться, доходят ли до них его слова. Потом продолжил: — Его величество доверил мне главный пост княжества. Сие означает, что он уверен, что в тяжкую годину я заступлюсь за его собственность, сохраню ее от разграбления, спасу подданных от смерти и плена. И я должен оправдать такое доверие...

Неожиданно он притих. И сейчас же паузой воспользовался старый еврей Фейба. Вращая вылезающими из орбит глазами, он вдруг возопил:

— А как быть нам, евреям? Нас четвертая часть в городе! Мы не держали в руках оружие! Но мы тоже не хотим быть зарезанными ножом дикого татарина! Ваша милость, вы, как никто, лучше других понимаете нужды моего народа. Всегда помогали нам. Помогите и на этот раз! Заступитесь!

— Пан Фейба, не время делиться на касты, — отреагировал на это слезоточие пан Петр. — Для меня все равны. В стенах нашей крепости найдется место всем. Никто не будет обижен. Вот стоит пан Куба, представитель татар города. И он тоже будет с нами. И если надо, поможет нам.

Собравшиеся оглянулись на невысокого человека с черными жиденькими усиками и карими узкими глазками. Круглое, скуластое лицо его хранило выражение откровенной растерянности. Было очевидно, что нагрянувшие события поставили беднягу в неловкое положение.

— Ясновельможные, молю, заклинаю великим Аллахом, — энергично начал татарин, — не сомневайтесь в нас! — его подстегивало желание быть искренним. — Сто лет мы с вами. Мой прапрадед служил Витовту. Мы честные, мирные татары. Здесь наша земля, родина. Мы не собираемся грабить братьев. Эти татары, что пришли из Крыма, только унижают имя Учителя и Отца нашего, это заклятые разбойники, а потому враги наши. Разве Аллах учит убивать, жечь, грабить?.. Нет! Он учит жить в мире! Тот, кто поднимает меч, должен умереть, как собака, без покаяния и могильных камней. Так и будет! От лица татар, проживающих в Крево, говорю вам, что мы выступим на вашей стороне. Наши кони и наши сабли будут служить тем, на чьей стороне правда. И да воссияет месяц мира!

Слова Кубы растрогали собравшихся. Все вдруг заговорили разом:

— Верим тебе, Куба... Наши дети росли вместе... Не сомневаемся, что отвадим дикарей... Вместе мы — непобедимая сила...

Тут опять взял слово пан Петр. Пожав руку татарину, он сказал:

— Благодарю тебя, Куба. Твои слова — как бальзам на раны. Надеемся на тебя и твоих сородичей. Мы одолеем врага, если выступим сообща: шляхта, татары, евреи, люди православные. Вместе это будет могучий кулак.

Пока продолжалось собрание, замковый двор заполнялся людьми. За маститыми купцами и арендаторами пришли гончары, лавочники. Как магнит притягивает железо, так же в эти тревожные минуты горожан притягивал старый замок. Каждый невольно желал найти здесь успокоение, получить надежду на то, что с ним ничего худого не случится. Люди приходили и спрашивали. Назревала минута, когда надо было принять первое решение в этой ситуации. И его милость уже готов был сделать это.

Но тут на дворе неожиданно появился верховой — молодой десятник Жибинтей, тот самый, в дружине которого служил сын старосты пан Юрий. На Жибинтее был блестящий металлический панцирь и такие же подлокотники. Высокие, выше колен, кожаные сапоги его были украшены звездообразными шпорами. Жеребец десятника взбежал на пригорок перед лестницей и, встав на дыбы, заржал...

Толпа расступилась.

— Ваша милость, в городе паника, — обратился к старосте прибывший. Он не торопился покидать седла, ибо был уверен, что сию же минуту получит какое-нибудь распоряжение. — Люди грузят добро и бегут из города. Не ровен час вспыхнет пожар или случится свара.

Его милость не рассердился на десятника. Более того, он был даже благодарен ему. Теперь он знал, что прежде, чем готовиться к отражению нападения, следует успокоить горожан. Людям надо было объяснить, что выезжать, прятаться в подобной ситуации опасно, что в городе есть надежное укрытие. Вместе с тем следовало незамедлительно начать пополнение подвалов замка продовольствием и позаботиться о размещении скота на территории двора.

Обо всем этом староста намерен был сказать наместникам за закрытыми дверями. Поэтому, не желая терять времени, он пригласил членов городского совета подняться в зал Княжеской башни, после чего первый поспешил к лестнице...

Несчастный гонец, принесший страшное известие, был тоже препровожден в башню — он нуждался в заботе лекаря.