Юся и эльф (СИ)

Вон, бородавки налобные сформировались, сочатся гноем. И вторая пара клыков торчит из пасти, загибаясь вниз.

И глаза художнику особенно удались.

Заплывшие, глубоко посаженные, того темно-красного оттенка, который хорошо смотрится в рубиновых гарнитурах, но никак на нежити. И главное, виделась мне в тех глазах мрачная решимость добраться до моего горла.

Пока же жирняк ерзал, норовя выбраться из слишком тесной могилы…

Сверкнули клинки, вот только и зачарованное железо увязло в толстой шкуре нежити. Правда, жирняк заверещал, и голос его заставил меня отмереть. Огненный шар утонул в той же шкуре, в которую вгрызался с шипением и дымком. Дым мерзко пованивал топленым салом, а нежить удвоила усилия.

И решимости-то, решимости в глазах поприбавилось.

Эльф не без труда вытянул клинки, чтобы вновь вонзить их в тушу жирняка. Тот же, похожий на болотную жабу дернулся, и удар пришелся вскользь. Вспоротые бородавки прыснули желтоватым трупным ядом, и вонь стала невыносимой.

Главное, чтобы на кожу попало…

…рванувшись, тварь выбралась-таки из могилы и заурчала. Раздулись горловые мешки, а в глазах, готова поклясться, появилось выражение торжества.

Мол, никуда не денетесь.

Треснула пасть.

— В сторону…

Без него знаю. Правда, не знаю, каким чудом удалось отскочить. Длинный язык жирняка, украшенный дюжиной шипов, врезался в надгробье. И то треснуло, брызнуло камнем…

А язык вновь показался из пасти.

Так.

Думай, Яся… думай, иначе помрешь здесь героически, но на памятник Гильдия вряд ли расщедрится.

…жирняк.

…предпочитает болотистую местность.

…источник магии… массовое захоронение… эманации смерти…

Я бежала.

Бегала я хорошо. Зигзагами, успевая иногда и нырком уходить из-под ударов. Жирняк же, утомившись — бегать он не любил, на наше счастье-то — плюнул ядовитой слизью. Попав на камень, та запузырилась, а надгробья мягко оползли, будто и не гранитные были…

Эль тыкал в тварь клинками, та злилась.

Я бы тоже злилась, если бы вот так посреди ночи подняли и не для позднего ужина.

Остановившись у приличного с виду мавзолея — а вряд ли здесь хоронили деревенских старост, с другой стороны, на сельских кладбищах чего только не встретишь — я помахала рукой.

— Сюда иди…

По-хорошему нам до ограды бы добраться и помощь кликнуть. Все же жирняк — не та тварь, на которую в одиночку ходят, но…

Гордость не позволяла.

Что еще знаю?

Магией их не взять. Шкура и толстый слой трупного бурого жира надежно защищают тварь. Мозг у них крошечный, а вот аппетит — наоборот. Но это понятно. Попробуй этакую тушу удержи от распада.

Клинки…

И зачарованные не возьмут.

У матерых жирняков, поговаривают, шкура вырастает полуметровой толщины. Этот выглядел вполне себе матерым.

Эль, сообразив, что стоять и ждать, пока ее нашинкуют, тварь не станет, отступился. Он благоразумно обогнул жирняка по дуге, ловко увернувшись от пары плевков, и присоединился ко мне. Благо, мавзолей был достаточно древним, а значит, вполне себе пафосным.

Заговоренный мрамор.

Высокая крыша.

И периметр, в котором теплились остатки охранного заклинания. Я добавила силы — жирняку оно вреда не причинит, но заставит держаться в стороне. А мы пока на крыше посидим.

Эль положил клинки рядом и, потрогав кромку, поинтересовался:

— Что делать будем?

Я пожала плечами.

Разум подсказывал, что единственный разумный выход — побег. Но…

— Ты же некромант, — в голосе эльфа послышался упрек.

— Очень хреновый, — чистосердечно призналась я. — Мне и диплом-то давать не хотели, но… мамина память, цеховая солидарность и все такое.

С крыши было удобно следить за жиряком.

Он топтался на месте, обваливая края ямы, в которой спал. А ведь и вправду… откуда взялся? Не болото. И захоронение, конечно, вполне себе массовое, но не того класса, который даст повышенный уровень темных эманаций. А главное, опять же… чтобы дорасти до подобных размеров, не год нужен и не два.

Ладно, над этим подумаем позже.

…я ведь как-то справилась с гворхом. Точнее, мне повезло, но…

В голову закралась идея.

Обычно безумные идеи — это Гретино, но, верно, родная кровь — это вам не водица… снаружи жирняк неуязвим. А вот если изнутри попробовать?

— Слушай… а ты можешь мышь поймать?

— Что? — Эль, следивший за жирняком пристально, моргнул.

— Мышь… или крысу. Лягушку. Что-нибудь живое и…

…лучше бы крупное. Вот маншул бы подошел, но эльф благоразумно оставил мертвого кошака дома.

— Зачем? — светлые бровки сошлись над переносицей.

— Тварь брать будем. На живца.

Ловить мышей эльф отказался на отрез, то ли не умел, то ли любовь к живому и вправду была сильна, но в целом план ему понравился. А коррективы — почему бы и нет?

Спустя четверть часа жирняк сумел-таки выбраться из ямы, потоптался вокруг, снеся с полдюжины надгробий, и заковылял к мавзолею. Махонькие лапки его каким-то чудом не проваливались в рыхлую кладбищенскую землю, а массивная туша, хотя и колыхалась, но не падала.

— Готово, — сказал Эль, убирая руки от тряпичной куколки.

Я такие в детстве делала.

Веточки.

Ниточки.

И пара лоскутков, оторванных от эльфийской белоснежной рубашки. Рвал он, к слову, сам.