Юся и эльф (СИ)

Что ж… на заре мира все, выходит, было куда проще. И со смыслом. А кинжал меня принял. Я чувствовала отклик. И уже спокойно перехватив рукоять, провела краем по ладони.

Кровь.

То, без чего на заре мира не обходился ни один ритуал. И здесь кровь выглядела иначе, темная, тягучая, она казалась живой. Капли сливались друг с другом, наполняя ладонь. А потом эта кровь коснулась другой, более светлой, более яркой.

И смешалась.

И мне стало жарко. А потом холодно. И не только мне, если Эль меня обнял, а я вцепилась в него, мы так и стояли, не знаю, насколько долго.

Долго.

Теперь я слышала его. А он меня. Мы звучали частью этого места, и частью друг другу, и кажется, это было именно так, как и должно.

А потом все закончилось.

Мы не сделали и шага, но оказались перед знакомым стволом сиротки, который — я теперь знала, что спустя пару сотен лет он превратиться в белую колонну мэллорна — приветливо шелестел. Стоило коснуться теплой коры, и лес исчез.

А мы оказались во дворе.

И ладно бы одни.

На лавочке сидел лич, придерживая одним локтем миску капусты, другим — тяжелый ларец. Выглядела тварь на редкость довольной.

Поздравлять, никак, собирается?

А вот демон был недоволен. Ага, он тут между мирами растянут, а мы личную жизнь устраиваем… ничего, скоро все изменится.

Надеюсь.

Ночь на дворе.

Глухая такая. Кромешная. Самое оно для беззаконных дел. И я поплотней запахиваю куртку, силясь сдержать дрожь. Зубы стучат, но не от холода, а от осознания того, что я собираюсь делать.

Назад дороги не будет.

И пусть след останется не мой, но… я не настолько везуча, чтобы надеяться, что папенька не поймет и не предпримет мер. И вообще…

Я дрожу и жмусь к мужу, который поглядывает свысока и этак презадумчиво. И знаю, что в голове его бродят совершенно неправильные мысли о побеге. Почему неправильные? Да потому, что от себя не убежишь…

— Однажды в студеную зимнюю пору… — я заговорила, чтобы успокоиться. — Я упыря встретила подле забору…

Я шмыгнула носом и потерла его.

А холодно.

И мерзко, руку на сердце положа. Никогда-то кладбищ не жаловала, а нынешнее, если подумать, вполне себе приличным было. Как водится, в центре склепы родовые, статуями украшенные. Те белеют в ночи призраками, а вокруг встают костлявой стеной облысевшие деревья. На дорожках листву сгребли, но как-то так, что присыпала она могилки победнее. И вот с них уже торчали палки, одни с табличками, другие пустые, покосившиеся.

Я оглянулась.

В центр идти нам смысла особого не было. Старые склепы строились на совесть. Иногда я подозреваю, что люди предков своих любить начинают именно тогда, когда эти предки покоятся с миром и с гарантией. Вторая куда как важнее.

— Здесь? — Эль пошевелил носком грязную кучу листвы. — Подмести бы…

— Некогда, — я скинула сумку прямо на могилу. Кто бы там ни лежал, очень скоро он сможет самолично выразить мне свое возмущение.

Лич прошелся вдоль стены, он ковылял, все также прижимая к боку драгоценную свою ношу, сопровождаемый крысиной свитой, одновременно нелепый и ужасный.

Меня вот передернуло.

Не отвлекайся, Юся. Луна пока висит низенько, но договоренность достигнута. Сомнительный мой компаньон не сунется к дому папеньки, пока папенька там отдыхает. А значит, что? Значит, следует папеньку убрать.

И с гарантией.

Я пошевелила пальцами.

Гарантия эта может стоить мне жизни, ибо закон в данном случае не на моей стороне. И сомневаюсь, что королевский суд, коль мне случится дожить до столь знаменательного события, снизойдет к обстоятельствам сего дела.

Вот всегда, когда волнуюсь, начинаю думать странно.

Нервы, все дело именно в них… и в платьице, которое перестало быть платьицем, укоротившись и уплотнившись, превратившись вдруг в этакое подобие кружевной кольчуги. И не стоило обманываться кажущейся хрупкостью ее. Следовало признать, что с кольчугой я чувствовала себя куда как более уверенно. И сейчас повела плечами, похлопала себя по бокам и велела не отвлекаться.

Я достала из сумки простыню с заранее намалеванными символами, которую и кинула поверх могилы. Расправила. Придавила камушками. Не хватало еще, чтобы мой ритуал ветром унесло. История знала подобные случаи и для магов они ничем хорошим не заканчивались.

Поэтому нервы нервами, а дело делом.

Из сумки появились черные свечи.

Травы.

— Ты уверена, что хочешь этого? — Эль держался в стороне.

— Я уверена, что категорически не хочу, — я смахнула со лба пот. — Но какие есть варианты?

В том-то и дело. Я перебрала все… я ведь не настолько безумна, чтобы надеяться, что удержу их своей волей. И родовой перстень вряд ли поможет. Родовые артефакты в принципе весьма себе капризны, а меня отец не признал. И может статься…

Не может.

Это не просто наилучший вариант. Это единственный… если мы не добудем череп, то не сумеем провести ритуал. Если не проведем мы, его рано или поздно проведет отец. И заполнит мир перерожденными тварями, избавиться от которых будет непросто. А эльфы, дождавшись долгожданных доказательств в безумии человеческого рода, объявят свою войну.

Нет уж.