Юся и Эльф

Чудесно.

А если колец там сотня? И как понять, какое из них нужно?

– Клиент уточнить не соизволил, – Чумра поскреб шею уже с другой стороны.

Он, часом, не заразный? Или… одежонку-то явно взял представления ради, и вот любопытно, блох с клопами вывести додумался или же понадеялся на собственное величие?

Величие, оно такое, на блох не всегда действует.

– Значит, любое кольцо?

– Любое, найденное в склепе этой ночью… – он осклабился.

– И ты отпустишь моего мужа?

– Я его и не держал.

– Где он?

– Так… – Чумра ткнул пальчиком в сторону склепа. – Говорю ж, перебрал и вообще… а ты шла бы, некрономка, пока луна стоит…

У меня от этакой наглости речь отняло, Чумра же щелкнул пальцами, создавая пыльную завесу, за которой, готова поклясться, открылось окно портала. Идиот. Кто ж такие сложные структуры создает в месте с нестабильной магией?

Надеюсь, его разорвет.

Или хотя бы покорежит.

Я же осталась на кладбище возле склепа с мыслью, что ситуация-то в достаточной степени идиотична. Чумра даже клятву принести не заставил, а стало быть… не надеялся, что я вернусь? И тогда чего ради?

Моего убийства?

Избавиться от меня можно и куда менее извращенным способом, благо поговаривают, что нужных специалистов у Чумры с избытком. И что помешало бы ему устроить небольшой несчастный случай?

То-то и оно…

А заморачиваться с эльфами, которые вряд ли обрадуются, случись что с моим муженьком… И не надо мне говорить, что они спокойные и мстить не станут. Я подумала о дражайшей своей свекрови и вздрогнула. Нет уж… города жаль.

Себя, правда, тоже, но… если бы не Эль, я бы не полезла.

Вот определенно не полезла бы в подозрительное место подозрительною же ночью, выполняя задание подозрительного же до крайности типа.

Но Эль был. Где-то там, внутри. А значит, стой или нет, но лезть в склеп придется.

– Доброй ночи, – сказала я, коснувшись колонны, которая показалась ледяной. – Заранее прошу меня простить, однако ситуация сложилась весьма двусмысленная. И у меня нет ни малейшего желания тревожить ваш покой, но вместе с тем отдать вам своего мужа я не могу.

Наверное, со стороны это выглядело сущим безумием. Да и нежить, как меня учили, этикетом не одолеешь. Однако после нашей прогулки в горах что-то вот да изменилось, то есть изменилось помимо самого факта появления в моей жизни супруга.

Внутри.

И колонна, как показалось, потеплела.

А дверь отворилась, стоило лишь коснуться темного дерева. Ручки, что характерно, не было. В лицо пахнуло сыростью, да и запашок шел такой, что заставил поморщиться. Хотя вот исключительно в теории гнить здесь уже нечему… в теории, ага…

Я создала светляка, как-то вот не было у меня желания сверзиться со ступеней, которые взяли и рассыпались прахом от старости. Или были предусмотрительно убраны. Этакий сюрприз для незваных гостей, да… А что, в склепах и не такие встречались.

Но здешние ступени были в полном порядке.

Запыленные, слегка заросшие землей, где-то даже мох расползся. Седой. Пушистый. Какой-то вот нехорошо и смутно знакомый мох. Ступать я старалась все равно осторожно. Пусть ступени и гляделись каменными, но мало ли. И камень бывает с подвохом.

А главное, лестница тянулась и тянулась.

Ниже и ниже.

Воздух становился плотнее, запахи… запахи менялись. Тлена. Гнили. И еще цветов, которым в этом месте совершенно точно было нечего делать. Полупрозрачные белые фрезии лежали на полу… лежали, судя по пыли, покрывающей цветы, давно уже.

Я обошла букет, перехваченный тонкой траурной лентой. И еще один. И переступила через тонкий стебель.

– Ты все-таки пришла, – Эль обнаружился у постамента, на котором возвышался саркофаг.

Живой.

Живой… мать его эльфу… по отцу… и вообще всей родне, вкупе с Великим древом и Лучезарным городом, или как там его. Главное, что живой. Сидит вот, спиной опирается на угол, ногу одну подогнул, вторую вытянул, смотрит этак с упреком, будто я в чем виновата. Прямо так и тянет врезать ему по голове дурной… Это ж надо было так вляпаться.

А что характерно, за эльфячьей спиной виднеется довольная круглая морда маншула.

И этот здесь.

– Пришла, – мой голос все-таки дрогнул.

– Я н-надеялся, что т-ты откажешься, – он попытался подняться, но неловко осел на землю. А маншул заворчал, как почудилось, с упреком. Но кого именно он упрекал, хозяина ли за дурость или же меня за то, что не бросилась вышеупомянутому хозяину помогать, не знаю.

– Как ты вообще…

– Н-не п-помню, – он потер бок. – Вышел… д-до рынка дошел… а там… вдруг темно, очнулся уже здесь. Н-нехорошее место.

– Ага, – согласилась я, переступая через очередной букет, на сей раз из фарфоровых лилий. – Думаешь, сожрут?

Попытаются – так точно.

Маншул вновь заворчал, а я погрозила ему пальцем. Ишь, скалиться еще будет. Тебя для чего создавали, коврик ты воплощенный? Не мог хозяина сберечь? Или…

– Он п-появился п-позже, – Эль вцепился в темную шерсть, на которую налипло изрядно пыли. – П-полагаю, ощутил неладное, и вот…

«И вот» был у него в боку. Такой длинный тонкий штырь полупрозрачный, чем-то напоминающий булавку изо льда.