Юстиниан

— Это не имеет значения. Ты ещё зелен... в некотором отношении, Пётр. Ты популярен, красив, успешен — у тебя есть всё, чего нет у Неарха. Более чем достаточно, чтобы заставить его позеленеть от ревности и зависти. Он состоит в родстве с управляющим, а тот имеет доступ к конфиденциальным сведениям об учащихся. Люди такого сорта, как наш Неарх, тешат своё ущемлённое самолюбие тем, что стараются любыми способами низвести других до своего уровня. Природа человеческая непостоянна, мой друг. За спиной каждого Марка Аврелия, которого ты встретишь в жизни, вполне может скрываться Калигула.

— Как я начинаю понимать — да! — мрачно кивнул Пётр. Потом улыбнулся чуть веселее: — Ладно. Пойдём, оценим твой винный погребок.

Между Феодосийскими стенами и старинным валом Константина, уже частично разобранным, протянулись западные окраины Константинополя — странный район, где огромные пространства были заняты монастырями, храмами, рынками и виллами. Здесь же находились городские цистерны — резервуары, частью открытые, частью спрятанные под землёй, носившие имена знатных военачальников и именитых горожан (Аэций, Аспар, Мокий и т.п.). Одна из таких огромных подземных цистерн, Цистерна Нома, блестящего деятеля времён войны с Аттилой, была выбрана для проведения поединка между Петром и Неархом.

Что касалось безопасности и секретности — власти университета неминуемо вмешались бы, узнай они о публичном сведении счетов между студентами, — то выбор места был идеален. Доступ в цистерну был получен благодаря взятке, поднесённой нескольким служащим из Управления акведуками и канализацией, находившегося в ведении префекта.

Объявление о поединке — борьбе врукопашную — свидетельствовало о вызове, брошенном Петром Неарху, чтобы обелить себя в глазах своих товарищей. Этот вызов был встречен с энтузиазмом и восторгом всеми теми, кто был свидетелем сцены в купальнях. Симпатии склонились в сторону Петра, что привело Неарха в бешенство и заставило принять вызов. Пётр приобрёл нечто вроде статуса героя, который проявил силу духа и храбрость в ответ на подлую провокацию, — и это мнение уже не мог изменить даже результат поединка.

Однако чем ближе становился час схватки, тем большие сомнения одолевали Петра. Борьба врукопашную не считалась запрещённой, но была крайне жестокой: здесь, в соответствии с правилами, допускались удары руками, ногами, укусы и даже выдавливание глаз. Неарх же был не тем противником, от которого стоило ждать благородства. В конечном итоге Пётр может оказаться раненым или даже покалеченным — и эта мысль вселяла в юношу ужас. Не раз и не два приходила ему в голову мысль отказаться от поединка, впрочем, он гнал её от себя: это навсегда и бесповоротно погубило бы его репутацию. Затем, неожиданно, пришло решение... постыдное, но слишком заманчивое...

Сердце Петра бухало в груди всё болезненнее, пока они с Валерианом спускались по лестнице, ведущей на дно цистерны. В свете факелов, висящих на стенах, открылась величественная и мрачная картина. Каменные столбы, увенчанные коринфскими навершиями, высились, словно каменный лес, вырастая из подземного озера и поддерживая тяжёлый каменный потолок.

Ступив в плоскодонку, пришвартованную у последней ступени лестницы, Пётр крепче сжал в кулаке некий круглый и твёрдый предмет, боясь, что он выскользнет из вспотевшей ладони. Валериан взял весло и искусно повёл лодку между колоннами к небольшому «островку» из каменных плит, возвышавшемуся в центре цистерны. Пётр вздрогнул при виде двух каменных изображений головы Медузы, злобно глядящих на него из воды с двух сторон импровизированной пристани, — казалось, змеи на них извиваются, баламутя воду.

По небольшой лестнице Пётр и Валериан поднялись на площадку, служившую для швартовки лодок обслуживающих цистерну работников и складирования инструментов. Сегодня здесь, на пространстве величиной около 30 футов в ширину, собрались те, кто недавно был свидетелем сцены в купальне. Одетый лишь в простую тунику и сопровождаемый секундантом, Неарх уже ждал своего соперника в центре площадки.

Раздевшись, Пётр подошёл к нему — его рост и изящное телосложение резко контрастировали с приземистым и коренастым Неархом. Судья заставил секундантов выйти за границу очерченного круга, а сам шагнул вперёд, встав между противниками.

— Никакое оружие не разрешено! — провозгласил он громко. — Кто первым положит противника на лопатки, тот и выиграл.

Он отступил назад и скомандовал:

— Начинайте!

Двое юношей осторожно кружили по площадке; затем, со скоростью и ловкостью, которые трудно было предположить в его грузном теле, Неарх кинулся на Петра, размахивая кулаками. Пётр вскинул руки к голове, издал громкий крик — и упал навзничь. Секунданты и арбитр бросились к нему и склонились над бездыханным телом.

— Грубая игра! — воскликнул Валериан, указывая на шишку, наливающуюся на лбу его друга. Арбитр подобрал круглый камень, валявшийся рядом с Петром, и поднял его высоко вверх.

— Использовав недозволенное оружие, Неарх нарушил правила состязания! Я объявляю Петра победителем!