Юсупов

— Дяденька, вам чего надо? Не брал я вашего кошелька. Отпусти.

Остальные бастарды, с загорелыми, обветренными лицами, обступили меня полукругом. Молодцы, не разбежались. Сейчас попробуют отбить своего, чтобы он мог слинять.

— Все в порядке, мастер Юсупов? — послышалось за спиной.

— В полном, — не оборачиваясь, ответил я.

Едва только человек позади меня заговорил, лица парней вытянулись:

— Не признали, мастер, — заикаясь, произнес веснушчатый, и в следующую секунду кошелек волшебным образом оказался в моей ладони. Прощения просим. Недоразумение вышло.

— Ничего страшного, — ответил я, убирая кошелек в карман пиджака.

Парни как по команде сняли кепки и поклонились. На подкладках головных уборов красовались крестовые валеты, из игральных колод. А затем, бастарды растворились в толпе.

Я обернулся к Виктору, который стоял в нескольких шагах от меня. Мужчина был спокоен, даже расслаблен. Он наблюдал за происходящим скорее с интересом

— Бастарды, — пожал плечами я. — Что с них взять?

Заметил на груди плаща Круглова нашивку двадцатого Имперского Полка, который звался «Горынычи». С Императорского Щита на меня смотрел трехголовый змей, из пастей которого вырывался дым и клубы огня.

Виктор пристально оглядел меня и улыбнулся. Вышло у него пугающе. Круглов же вынул из кармана брюк уже знакомую мне монету, щелчком большого пальца подбросил ее, ловко поймал и взглянул на выпавшую сторону. А затем усмехнулся и произнес:

— Добрый день, Василий Михайлович.

— Не говорите, что вы тут оказались случайно, — с подозрением протянул я.

— Хотел бы, но в такой день я с большим удовольствием провел время с красавицей женой и детьми.

— У вас нет детей, — тут же сказал я, даже не задумываясь, откуда знаю об этом.

— Верно. И сдается мне, что детей нет именно потому, что мало провожу времени дома, со своей супругой.

— Простите за резкость, — пробормотал я. — Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не такой бестактный.

— Бросьте, мне по нраву, что вы не пытаетесь казаться хорошим. И насколько я помню, ваш отец… — он сделал странное ударение на последнем слове, — он тоже не отличался деликатностью. И я уважал его за эту особенность. Но сейчас я признаю, что оказался тут не случайно и очень хотел с вами кое-что обсудить.

— По какому поводу я вам мог понадобиться? — сощурился я. — Если это из-за вчерашнего происшествия, то вам не стоит переживать. Я не стану сообщать…

— Разговор лучше продолжить без случайных свидетелей, — поспешно перебил меня мужчина. — У вас же есть время?

Он с интересом взглянул на меня, ожидая ответа. Но я посмотрел на часы и покачал головой:

— К сожалению, вынужден перенести наш разговор.

— То есть вы не возражаете побеседовать со мной. Это хорошо.

— У меня назначены пациенты.

— О, по этому поводу можете не переживать, — отмахнулся Круглов. — Я записан вашим первым пациентом.

— Как вам это удалось? Насколько я знаю, к Дельвигу записываются заранее.

— Просто у меня очень много не проработанных травм, — притворно вздохнул мужчина. — И я иногда посещаю вашего наставника как частный пациент. Просто сегодня я прибыл чуть раньше.

Он развел руками, словно извиняясь. Я же равнодушно пожал плечами, не веря ни единому его слову. А Круглов продолжил:

— Тогда идемте. Здесь недалеко есть очень хорошее заведение, где можно будет перекусить. Уверен, что вы не откажетесь от достойного кофе. Молодой организм легко переносит бессонные ночи, но все же стоит его поддержать.

— И с чего вы решили, что я скверно спал? — насторожился я.

— Это было бы логично. Вы узнали много нового. И как человек разумный, наверняка думали…

Виктор направился по улице, я последовал за ним.

— Вы очень интересный человек, мастер Круглов, — задумчиво начал я, и спутник обернулся ко мне:

— Почему же?

— Вчера, когда вы прибыли к нам в гости в формах жандармов, дядька обращался к вам без отчества, а значит, скорее всего, вы бастард, — пояснил я. — И при этом, на вашем плаще нашивка капитана двадцатого гвардейского полка. Скорее всего, в память о службе. Да еще и третья разведрота. Достойно. Не так престижно, как первая, но тоже сильно. Мой отец служил в восьмой. И он был дворянином. А дядька был капитаном шестой. С его послужным списком, участием в бойне на Баррикадной, у площади Сената, и защитой Зимнего дворца во время Гражданской войны.

Виктор усмехнулся:

— Вы очень наблюдательны, — мастер Юсупов, — ответил он, и в голосе «Горыныча» я услышал промелькнувшее уважение. — Мне повезло с протекцией. И назначением в третью роту.

Я кивнул, всем видом показав, что поверил:

— Скорее всего, так и есть, мастер Круглов.

Мы пошли по брусчатке набережной, свернули к двери, над которой была прикручена вывеска. На ней кто-то довольно прилично нарисовал улыбающегося одноглазого пирата в треуголке и с кружкой пива в руке. На плече флибустьера сидел яркий растрепанный попугай.

Круглов поднялся по ступенькам, потянул на себя тяжелую, покрытую черным лаком дверь, и вошел в помещение. Я последовал за ним.