Юсуповская ночь

В кабинете наверху был один Пуришкевич, который бросился за Распутиным во двор, дважды выстрелил и промахнулся. Но находившийся уже во дворе с дамами великий князь первым выстрелом остановил бег Распутина и следующим выстрелом уложил его на мокрый снег. Вот что означала фраза, сказанная Феликсом на допросе: «Его Императорское Высочество сообщил, что собаку убил именно он»!

И уже упомянутая Марина Грей, с которой я беседовал в Париже, была совершенно уверена: великий князь – убийца Распутина.

Когда выстрел Дмитрия Павловича настиг Распутина, одна из дам в ужасе закричала – это и был тот самый «женский крик», который услышал городовой Ефимов. Отъезд дам, естественно, пришлось отложить, а тело Распутина – быстро убрать со двора. Феликс, услышав стрельбу, сумел совладать с собой, позвал Бужинского и вышел с ним во двор. Князь понимал, что выстрелы переполошили городовых, что придется объясняться, – и хотел, чтобы это сделал дворецкий.

У дома появился Власюк. Феликсу удалось обмануть городового своим спокойствием, но оно дорого стоило князю: сразу же после ухода Власюка произошла безобразная сцена – избиение умирающего мужика. И заговорщикам стало казаться, будто городовой что-то заподозрил…

Тогда-то, видимо, состоялось совещание убийц (надо, кстати, учесть, что они были пьяны). И Пуришкевичу, думскому депутату, можно сказать – главному среди присутствующих знатоку народных настроений, пришла в голову безумная мысль – сказать всю правду городовому, который, как и весь народ, должен был (по мнению Пуришкевича) ненавидеть Распутина! Это и погубило все дело…

После объяснений с городовым они и вывезли еще дышавшего Распутина… Женщины, видимо, покинули дом уже утром.

Зачем же главным заговорщикам понадобилось сочинять историю о том, как Пуришкевич убил Распутина? Не затем ли, чтобы Пуришкевич имел право написать (причем несколько раз, так что поневоле становится подозрительно) о том, что «руки царственного юноши не запятнаны кровью»? И дело не только в том, что негоже великому князю быть убийцей, – здесь момент политический… Ведь в случае переворота Дмитрий – молодой военный, любимец гвардии, организатор избавления от распутинского позора (но не убийца!) – мог стать реальным претендентом на престол. Убийце мужика это было бы куда труднее… И чтобы великому князю было легче лгать, его связали честным словом, обязали повторять версию Пуришкевича и Юсупова – «крови нет на руках моих».

Эти слова, если принять их буквально, были правдой. Кровь была на руках только тех, кто возился с телом мужика…

На рассвете 19 декабря поезд Пуришкевича был уже далеко от Петрограда. Бессонная ночь заканчивалась, и Пуришкевич писал: «Еще темно, но я чувствую… день уже близок… Я не могу заснуть… я думаю о будущем… того великого края… который зову Родиной».

До революции оставалось чуть больше двух месяцев.

18 декабря Аликс телеграфировала мужу: «Приказала… твоим именем запретить Дмитрию выезжать из дому до твоего возвращения. Дмитрий хотел видеть меня сегодня, я отказала. Замешан главным образом он. Тело еще не найдено…»

Царь ответил в тот же день: «Только сейчас прочел твое письмо. Возмущен и потрясен. В молитвах и мыслях вместе с вами. Приеду завтра в 5 часов».

Однако Ольга, жена великого князя Павла Александровича, пишет со слов мужа, вернувшегося из Ставки: «Он пил чай с Государем и был поражен выражением безмятежности и блаженства на его лице. В первый раз за долгое время царь был в приподнятом настроении… Слишком любя свою жену, чтобы идти наперекор ее желаниям, Государь был счастлив, что судьба избавила его от необходимости действовать самому».

И все же впечатлениям Ольги и ее мужа доверять не стоит. Государь умел на людях скрывать свои переживания. «Возмущен и потрясен» – вот его истинное отношение к убийству Распутина. «Извергами» назовет он убийц в своем дневнике…

Встреча с трупом

Ранним утром 19 декабря на Малой Невке у моста был обнаружен всплывший труп. Всплыл он страшно – задранная рубашка примерзла к телу открывая пулевые раны. На лице кровоподтек – след от удара ногой в висок…

Осталась фотография: только что вынутый из реки труп погружен на салазки. Оледенелые поднятые руки грозят небу и городу… И вокруг – холодное белое пространство…

Вечером 19 декабря вдоль пяти верст Царскосельской дороги вплоть до самой Чесменской богадельни (бывшего путевого дворца Екатерины Великой) прохаживались городовые и филеры. Ближе к ночи во двор богадельни въехали машины с полицейскими чинами, сопровождавшими два тюка, зашитые в рогожу. В тюках лежали обледенелый труп и распутинская шуба.

И только когда труп оттаял, руки грозящие опустились.

В ночь на 20 декабря профессор кафедры судебной медицины Военно-медицинской академии Косоротов произвел вскрытие и бальзамирование тела.

Сердце было вынуто и вложено в специальный сосуд, легкие отделены и заспиртованы.