Ювелир с улицы Капуцинов

Губернаторша была в темном шелковом платье, которое плотно облегало ее полную фигуру. Опершись на руку Петра, она еще раз осмотрела накрытый к ужину стол.

— Кажется, мой друг, все в порядке! Нет лишь устриц, а генерал, говорят, очень их любит.

— Мы не во Франции, мадам, — весело ответил Петро, — генерал простит…

— Надеюсь. Однако мне не хочется уронить свое достоинство, осрамиться перед командующим.

— Вы не осрамились бы перед самим фюрером! — воскликнул Петро. — Не знаю, кто сейчас в Германии способен с таким вкусом и знанием дела приготовить ужин!

— О-о, какой вы льстец! — погрозила пальцем фрау Ирма. — Мне хотелось бы…

Чего хотелось губернаторше, Петро так и не узнал, ибо как раз в этот момент двери кабинета широко раскрылись. Фрау Ирма поплыла навстречу гостям.

Губернатор познакомил жену с генералами. Отпустив хозяйке положенные комплименты, гости поспешили к столу. В кабинете остался небольшого роста генерал с колючими глазами. Он что-то приказывал кряжистому оберсту[25] , который складывал карты и бумаги в большую кожаную папку.

“Командующий”, — догадался Петро, тщетно стараясь услышать, о чем он говорит. Оберет застегнул папку и пошел за генералом. Петро не спускал глаз с этой большой коричневой папки. Как много стоила она, сколько тысяч и тысяч человеческих жизней зависели от бумаг, которые хранились в ней!..

Фрау Ирма сладко улыбнулась генералу.

— Надеюсь, вы не будете скучать у нас, — чуть не пропела.

— Я слышал о вашем гостеприимстве, — наклонил свою коротко подстриженную седую голову командующий, — но я не знал, что хозяйка этого дома так очаровательна…

Фрау Ирма представила гостю Петра. Генерал пренебрежительно кивнул ему, подал фрау Ирме руку и повел ее к столу. Губернатор подозвал к себе оберста.

— Командующий будет ночевать у меня, — ска­зал. — Охрана разместится на первом этаже.

Петро навострил уши.

— Документы можно оставить в моем сейфе, — продолжал фон Вайганг.

Они возвратились в кабинет. Губернатор открыл массивные стальные двери сейфа, оберет положил туда папку. Щелкнул замок — Петро заметил, как фон Вайганг для чего-то провел рукой под сейфом. Спрятав ключи, губернатор вместе с оберстом присоединились к сидевшим за столом.

Петру досталось место между Руди и оберстом.

Рехан познакомил их. Оберет, как можно было догадываться, был адъютантом командующего. Он оказался на редкость неразговорчивым человеком. Скоро Петро потерял надежду вытянуть из него что-либо, кроме коротких “да”, “нет” или “благодарю”. За столом шел неинтересный для Петра разговор. Казалось, генералы твердо условились обходить военные темы. При первом удобном случае Кирилюк вышел из-за стола.

Еще раньше его окончили ужин два генерала. Сейчас они курили, оживленно о чем-то беседуя. Заметив Кирилюка, внимательно посмотрели на него, и Петро еще раз убедился, что штатские вызывают антипатию и даже недоверие у военных. В конце концов их можно было понять: вся Германия надела мундиры, и штатские выглядели белыми воронами. Да, от неприязни военных Петра не спасала даже палка, на которую он опирался подчеркнуто тяжело.

Кирилюк уселся в углу и, закурив сигарету, поглядывал исподлобья на дверь кабинета, о котором не мог сейчас не думать. Кабинет, массивные дверцы стального сейфа, коричневая кожаная папка целиком завладели его воображением. Еще бы, важнейшая тайна в трех шагах от него! Но эти несколько шагов могут стать последними в его жизни. Взвешивал: оправдан ли риск, есть ли вообще шансы на успех? Вздохнул, притушил окурок и вышел в туалет. Во что бы то ни стало необходимо сфотографировать документы. Как хорошо, что майор Скачков оставил ему портативный фотоаппарат. Конечно, проще было бы выкрасть папку, но тогда гитлеровцы вынуждены будут перегруппировать свои силы, документы потеряют все свое значение. Нет, надо сделать так, чтобы они даже не подозревали, что их коснулась чужая рука.

После ужина Петро попрощался с фрау Ирмой. Однако, спустившись в вестибюль, незаметно проскользнул в узкую дверь, которая вела к черному ходу — он отлично знал расположение комнат в губернаторском особняке: как-никак свой человек в доме! По крутой винтовой лестнице поднялся на третий этаж, где помещалась прислуга, и узким коридорчиком пробежал в библиотеку. Здесь притаился за большим шкафом. Теперь его можно было обнаружить, только заглянув в этот темный уголок.

Дверь библиотеки осталась открытой, и Петро слышал все, что происходило в гостиной. Фрау Ирма смеялась тонким искусственным смехом, кто-то густым басом — вероятно, оберст — благодарил за приятно проведенный вечер.

“Если оберст благодарит — значит, гости разъезжаются”, — решил Петро.

Действительно, с улицы донесся шум заводимых моторов. Через несколько минут все затихло. Только губернатор кого-то распекал в гостиной, но вмешалась фрау Ирма, и он успокоился. Потом скрипнула дверь, — вероятно, супружеская пара удалилась в спальню.

Вдруг на лестнице возникла какая-то возня, послышалось перешептывание, приглушенный смех…

— Иди-ка сюда, — просил кто-то, увлекая собеседницу в библиотеку.