Ювелир. Тень Серафима (СИ)

Незнакомец усмехнулся, заметив невольно округлившиеся глаза собеседника.

- Да. Но не спеши хвататься за сердце. Сам я живу здесь вот уже скоро двадцать лет, и, как видишь, со мной ничего не случилось.

Ну, с этим еще можно поспорить, ой как поспорить… Себастьян критически осмотрел собеседника. На вид ему нельзя было дать больше тридцати, да что там - и на тридцать-то совсем не тянул. С рождения он здесь скрывается, что ли?

Гончар рассмеялся, кажется, взяв за привычку бесстыже читать мысли гостя.

- Я пришел к выводу, - беззаботно откликнулся он, - что Маяки находятся вне течения времени нашего мира. Возможно, время - это и вовсе условность. По крайней мере, в этом Маяке его совершенно точно не существует. Даже сорванный цветок, принесенный сюда, никогда не завянет. Именно поэтому я не могу точно сказать тебе, как давно ты находишься здесь. Это нужно будет выяснять во внешнем мире.

Чудесно. И сколько еще подобных дивных сюрпризов ждет его впереди?

- А если в Маяках ничто не существует? - после некоторого раздумья предположил ювелир. - Даже мы? По крайней мере, в той форме, к которой мы привыкли.

Гончар как-то странно посмотрел на него, и от этого взгляда сильфу сделалось не по себе.

- Может быть, - уклончиво пробормотал он. - Но не торопи события. Очень скоро ты сам всё увидишь… Не хочешь ли поговорить о чем-нибудь другом?

- Как пожелаешь, - пожал плечами ювелир, мысленно подбирая более легкую и нейтральную тему, вроде классической погоды. - Что ж, будем надеяться, что времени прошло не так много. По крайней мере, хочется застать лорда Эдварда столь же живым и здоровым, каким я видел его накануне… хотя это, конечно, отнюдь не показатель того, что за нашей беседой не пролетела незаметно сотня-другая лет…

Собеседник его неожиданно вздрогнул - всем телом, как от удара ножом. Руки мужчины дернулись, круг также содрогнулся и резко остановился. Глина брызнула в разные стороны, основная часть её тут же начала оплывать и на глазах теряла приобретенную неустойчивую форму.

Себастьян с удивлением покосился на колдуна. Ничего не скажешь, угадал с темой! Похоже, он сегодня в ударе. Однако странное же воздействие оказало на отшельника одно только упоминание имени правителя Ледума.

Повисло напряженное молчание.

- Полагаю, ты ждешь объяснений, - вздохнул отшельник, поняв, что скрывать или демонстративно не замечать собственную неадекватную реакцию просто глупо. - Этот человек… лорд Эдвард… уничтожил мою семью. Он причина моего изгнания из Ледума. Много лет назад я вынужден был бежать из города, так же, как и ты, спасая свою жизнь. В противном случае я был бы уже мертв. Думаю, этого более, чем достаточно для начала. Ты удовлетворен, беглец?

- Меня зовут Себастьян, - памятуя о договоренности с Маршалом, кратко представился ювелир. Конечно, этот одинокий отшельник вряд ли слыхал громкое имя Серафима и при упоминании его возбужденно вскричит “Тот самый?!”, но осторожность никогда не помешает. Очень часто это качество помогает сохранить жизнь.

Гончар улыбнулся, чуть иронично и снисходительно, постепенно приходя в себя. Былое спокойствие довольно быстро возвращалось к нему после кратковременной вспышки и выхода из-под контроля эмоций.

- Славное имя, - задумчиво проговорил колдун, в противовес своим словам отрицательно качая головой, - но мягкое, как глина. Мне думается, ты можешь быть иным. Омуты этих глаз слишком зелены, чтобы обмануться: они ведут по ту сторону мира. А редкостный цвет волос напоминает мне о священной ярости серафимов, огненнокрылых посланников Изначального - закатных ангелов, знаменующих приход ночи. Эти совершенные создания не знают ни гнева, ни милосердия. Ты что-нибудь слышал о них?

Себастьян молчал, пристально глядя на собеседника. Что-то подсказывало ювелиру, довольно неуловимо подсказывало, что сохранить инкогнито не удалось. Не прост гончар, ох как непрост… И дело не только в его противоестественной проницательности. Редкая осведомленность в вопросах религии, которую обнаруживал загадочный отшельник, выдавала в нем превосходное образование, получить которое мог только аристократ. Об этом же говорила изысканная манера речи, сдобренная характерной старомодной учтивостью, и манера держать себя. Но почему он сразу раскрывает карты? И что ему нужно от него?

- Не тревожься понапрасну, Себастьян, - колдун разгадал причины этого напряженного молчания. - Я не принуждаю тебя выдавать свои страшные тайны, храни их, сколько пожелаешь. Но я слишком высоко ценю искренность и не хочу никого вводить в заблуждения. Ты должен знать, что даже в такой глуши слыхали о подвигах прославленного ювелира. Я навожу иногда справки, что происходит в мире. И существует ли еще некая Бреония.

- Благодарю за прямодушие, - с усмешкой кивнул сильф. - Но вынужден заметить, что мы находимся в неравных условиях. Ты знаешь обо мне многое, а я о тебе почти ничего. Открой мне хотя бы имя. Нет причины таить его.

Незнакомец помрачнел.