Ювелир. Тень Серафима

Глава ювелиров поднялся из-за стола и прошел из кабинета во внутренние покои. Одна из жилых комнат, отведенная им для размышлений, была оформлена в сдержанных прозрачно-синих тонах на общем бежевом фоне. Царящая тут атмосфера спокойствия способствовала плавному течению мыслей. Окон в комнате не было, а две смежных стены представляли особо прочное стекло, за которым колыхалась окрашенная в серебряный цвет вода. Вода казалась густой, похожей на прохладную ртуть. В гуще её парила взвесь светящихся частиц и флегматично передвигали плавниками тщательно подобранные по цвету рыбы - темно-синие, почти черные, оттенком напоминавшие сапфиры. Изысканно-узкие треугольные тела их медлительно, но грациозно скользили в воде. Наблюдать за хаотическими перемещениями рыб было интересно, вода действовала успокаивающе. Учитывая то, что источники влаги в Бреонии имели в основном подземное происхождение, аквариумы были настоящей редкостью. Крупные декоративные рыбы, что плавали здесь, были выведены искусственно, специально чтобы радовать глаз обеспеченным аристократам.

Две другие стены комнаты занимали зеркала, сейчас закрытые плотной материей.

Глава службы ювелиров потянул витой шнур, и занавеси плавно раздвинулись, открыв взгляду высокое, от пола до потолка зеркало. Границы немедленно раздвинулись, и комната превратилась в огромное пространство, заполненное рыбами. Зеркала были исключительным явлением во дворце и в государственных учреждениях Ледума - лорд Эдвард отчего-то недолюбливал их. А вот Кристофер, наоборот, любил. Молодой мужчина придирчиво всмотрелся в своё отражение, изучив тон кожи, разрез губ и глаз, прихотливо уложенные извивы волос. Он был красив, по-настоящему красив, и знал это. Более того, он был убежден, что никто в мире не сумеет соперничать с ним, а потому он всегда будет влюблен лишь в самого себя. Эгоистичная любовь эта сопровождала аристократа с момента самоосознания и с каждым годом только росла, по мере того, как к дару природы, красоте, прибавлялись разнообразные таланты, а также гибкий, неординарный ум эстета.

Каково же было изумление Кристофера, когда в один из дней он вдруг обнаружил, что ошибался. Сердце, подобное льду, оказалось бессильно перед твердостью алмаза - тот безжалостно смял и раскрошил его, не посмотрев на красоту, наполнив холодную душу непокоем. Правителю Ледума и без того принадлежали многие сердца, теперь же он с легкостью, сам не подозревая о том, овладел всеми мыслями и желаниями молодого аристократа. Чувство это представлялось сродни религиозному фанатизму, обожанию преданного раба, боготворящего возлюбленного господина. Это была смесь восхищения и преклонения. Никогда не надеялся Кристофер на что-то иное, кроме возможности в полной мере проявить свои способности, служа на благо родного города и своего лорда. Идеал, который избрал и принял самовлюбленный юноша, обязан был быть недостижимо высоким. Никогда не проявляя даже тени эмоций, он быстро приобрел расположение правителя, которого откровенно тошнило от угодливости и раболепия окружающих. Несмотря на деспотизм, лорд Эдвард высоко ценил в людях чувство собственного достоинства.

Однако близость правителя, вместо удовлетворения, принесла неожиданные страдания. Теперь, когда идол его был рядом, с него несколько слетела позолота, и осколки разбитого сердца тяжело заворочались в груди, настойчиво требуя большего. Сокровище, прежде казавшееся недоступным, теперь находилось на расстоянии вытянутой руки. Однако лорд Эдвард оказался жесток. Терпеть его придирки и перепады настроения было непросто для человека, столь высоко ценящего самого себя. Возможно, Кристофер не сумел бы переломить свою гордость, если бы правитель не был столь неоднозначен. Грубость его порой была куртуазна до изыска, а мучения столь изощренны, что доставляли болезненное, ненормальное наслаждение.

Поняв, что лорд сводит его с ума, Кристофер всерьез испугался. От опасных чувств он решил сбежать в мир ночных увеселений и наркотических снов, однако они не смогли разорвать многолетний плен. Заменить один наркотик другим не удалось, сделалось только хуже.

Иногда Кристоферу казалось, что правителю известна его тайна, так явно тот вызывал его на откровенность, играя, как кошка с мышью. Но глава ювелиров не поддавался на провокации, зная, что люди, занимающие высокие государственные посты, не могли преступать определенных границ, а те, кто имел кратковременные интрижки с лордом, немедленно переходили в разряд людей для удовольствий и быстро катились вниз по наклонной, до самого дна. В случае ошибки этот демон погубит его.

Так и случилось.

Даже его яркая, сияющая красота не смогла ослепить лорда! С момента дарования ленты премьера правитель откровенно пренебрегал им, даже не считая нужным смягчать свою немилость. На Кристофера обрушилась лавина новых обязанностей, заставляя с утра до поздней ночи сидеть над важными государственными бумагами, не поднимая головы. А лорд лишь присылал записки с краткими указаниями и требовал отчетов в письменной форме.