Ювелир. Тень Серафима

Быстрыми, наработанными годами практики движениями ювелир вынул перстень с шерлом из футляра, воспользовавшись для этой цели длинным пинцетом особой формы. Положил камень на специально подготовленную поверхность прочного стекла, в самый центр. Поморщившись, сделал аккуратный прокол в пальце и обвел камень, заключив тот в идеально проведенный кровью круг. Не хотелось, ох, как не хотелось Себастьяну завязывать заклинание своей кровью, но другого выхода не было.

Не попытаться он не мог.

Угольно-черный камень слабо замерцал, будто внутри него появился некий источник света, пробудился незримый источник энергии. Ювелир удовлетворенно кивнул: "Глаз Дракона" откликнулся на зов. Нетрудно будет настроить его на поиск собрата, шерла-близнеца. В конце концов, они вибрируют на одной волне.

Ювелир мысленно потянулся к камню, осторожно активируя проверенное поисковое заклинание. Минерал среагировал мгновенно, однако эту реакцию нельзя было назвать нормальной: что-то определенно пошло не так. Это произошло чересчур быстро, чтобы можно было вмешаться, между двумя ударами сердца. Себастьян кожей почувствовал ледяной вдох камня, заставивший капельки крови свернуться и медленно, но неудержимо поползти к шерлу, оставляя на стекле зловещие темные потеки. Высвобождая силу, камень стремительно охлаждался, превратившись в энергетическую ловушку, и раскинул сети информационных вибраций поиска. Мощных, слишком мощных вибраций.

Себастьян охнул и согнулся, не в состоянии вымолвить ни звука, словно в зону солнечного сплетения резко и сильно ударили ножом. Во рту появился кровавый привкус, приторный, солоновато-пряный, противно-теплый. Ювелир собрался было прервать ритуал, но не успел. Мир вдруг качнулся и пропал - на долю мгновения, как бывает, когда моргаешь. Только реакции сильфа, превосходящие человеческие, позволили заметить это.

Но не предотвратить.

Появившийся мир был иным. Внешне ничто в нем не отличалось, но что-то определенно было неправильно... Хотя бы то, что взгляд на этот мир был не от привычного первого лица, не изнутри, не из собственных глаз. Неожиданно Себастьян увидел самого себя будто со стороны, слева-сверху, сидящего на коленях перед активно работающим камнем, казавшимся сгустком черного пламени в призрачном ореоле плазмы. Такое знакомое тело недвижно замерло там, где ювелир его оставил, и ошарашено смотрело прямо перед собой, наотрез отказываясь поддаваться управлению. На лице застыло выражение бессмысленности, какое может быть только у куклы или другого неживого существа. Сильф даже не успел испугаться или понять что-то. В следующий миг мир вновь мигнул, и всё вернулось на круги своя. В воздухе осталась только легкая мерцающая дымка, след от исчезнувшего. Ощущение тела также немедленно возвратилось. Сам не отдавая себе отчета, Себастьян хотел было встать, но тут всё вокруг потекло, поплыло, смешалось, как на свеженаписанной картине, которую окатили водой, и глаза затянули кровавые радуги.

Фантасмагория происходящего попросту не укладывалась в голове, но у Себастьяна не было времени даже задуматься над этим. В один миг все краски потеряли свой цвет, свет и тени поменялись местами и исчезли, а законы перспективы перестали работать. Во всем мире остались только оттенки красного, жуткого красного цвета. Комната обильно кровоточила, кровоточила и пульсировала. Себастьяну казалось, что он оказался внутри чьего-то безнадежно больного стенокардией сердца. Стены, потолок, пол - всё содрогалось в хаотичном, все ускоряющемся рваном ритме, испуская потоки черной крови.

Себастьян почувствовал, как по лицу, подбородку, шее стекает что-то густое, остро пахнущее смертью. Резкий запах этот был невыносим для чуткого обоняния сильфа, вызывая неудержимый рвотный рефлекс. Рот был полон крови. С трудом разомкнув губы, ювелир почувствовал, как та мутным потоком хлынула наружу, заливая одежду. Кровь шла обильно, из носа, из ушей... глаза тоже заливало что-то липкое. Плохо дело, совсем плохо.

-...Себастьян! - сквозь пелену небытия донесся до него донельзя встревоженный голос Софии. Потом проступили и перепуганные карие глаза, и дрожащие губы, и всё остальное, бледное аж до синевы. - Ты живой? Что случилось?!

Черт побери, хотел бы он и сам это знать. Что ни говори, а день определенно не задался.

Глава 7