Ювелир. Тень Серафима

Вспомнив проигранный им поединок в скорости реакции и своего противника, одержавшего верх, ювелир вздрогнул. Несмотря на идеальную правильность черт лица правителя, походившего на слепок из охлажденного воска, несмотря на совершенство линий высокой, статной фигуры, у Себастьяна язык не повернулся бы назвать этого человека красивым. Внешняя безупречность его скорее пугала, на каком-то подсознательном уровне. От лорда Ледума веяло жуткой, противоестественной силой, в которой было что-то нечеловеческое. Одним своим присутствием он устрашал. Сила таилась в самой его спокойной, расслабленной позе, в каждом движении пальцев, в повороте головы. У Себастьяна не было сейчас возможности хорошенько поразмыслить над этим, но нечто в этом человеке было не так. Нечто очень важное.

И самое главное - глаза. Это были глаза человека не современного мира, человека, видевшего многое из того, что существует ныне, и многое, успевшее кануть в небытие. Себастьян был не робкого десятка, но и его едва не затрясло от ужаса, когда ювелир заглянул в них. Эти глаза зримо напоминали зимнюю полночь. Холодные и темные, полные ворвавшегося в ночь ветра, они заставляли застывать под взглядом. В них была беспросветная льдистая тьма.

Так, должно быть, смотрели первые ведьмаки, только познавшие сладкий вкус могущества. В те древние времена, когда юная Бреония была еще единым, по существу теократическим государством, а государственная власть полностью принадлежала высшим церковным деятелям. Инквизиция тогда не имела самостоятельности и была только частью Церкви, её вооруженной силой. Манипуляции с минералами именовались "богомерзким колдовством" и были строго запрещены, а потому инквизиторы с той же фанатичной ненавистью, что и сегодня Искаженных, преследовали и сжигали на кострах первых магов...

С тех пор многое изменилось.

Ведьмакам удалось отстоять своё право на жизнь - и даже больше. Церковь постепенно утрачивала своё безграничное влияние на политику. Наконец, произошла Великая Схизма, и Церковь впервые раскололась сама в себе. Часть священнослужителей сохранила верность прежним убеждениям, большая же часть, уступив жесткому давлению ситуации, вынуждена была принять сторону магов. Первые были объявлены еретиками, и совместные преследования Церкви и магов обратились уже против них. Произошла Ночь Явления Истины, и белые одежды священников в одночасье сделались алыми. С тех пор никогда больше уцелевшие служители Церкви не надевали этот чистый цвет. Оскверненный и запятнанный кровью, он стал символом власти новоявленных лордов. Вскоре после этих злосчастных событий произошел вторичный раскол: объявив действия высших церковников братоубийством и отступничеством, от Церкви окончательно откололась Инквизиция, оставив таким образом священников в полной зависимости от ведьмаков. Так центры силы поменялись местами. Мир стал иным, и вектор его развития непоправимо сместился.

Эти давние, сегодня кажущиеся нереальными события были совсем забыты, и только немногие сохранившие верность Церкви помнили о них.

Впрочем, не более реальным казались Себастьяну события текущего момента. Встретить самого лорда Ледума на каких-то забытых Изначальным городских задворках, да еще и в полном одиночестве? Уж скорее можно повстречать прохаживающегося в центре Ледума дракона... хотя это, наверное, всё же не совсем удачный пример.

- Вероятно, ты мучаешься вопросом, почему до сих пор жив? - снисходительно усмехнулся черноглазый, заметив, что Себастьян пришел в себя. - Напрасное беспокойство: ты получишь по заслугам, как только объяснишь мне, зачем явился сюда. Правдиво ответишь на все вопросы, а затем умрешь.

Почему-то Себастьян ни на секунду не усомнился, что именно так всё и будет. Голос лорда звучал так веско, что всё сказанное им просто обязано было немедленно облекаться в реальность. Слова его были почти осязаемы - и тяжелы. Так тяжелы, как камни.

- Можешь начинать, - холодно и властно поторопил ведьмак, ненавязчиво намекая на занятость правителя города, не имеющего ни времени, ни желания для пустых разговоров.

И Себастьян начал. Сам поражаясь спокойствию и уверенности в своем голосе, он поведал историю о расследовании, которое проводит по поручению самого лорда Эдварда и о том, куда оно завело. История получалась запутанной и какой-то неправдоподобно приключенческой, будто из классического детективного романа. Догадываясь, что всё это не внушает доверия, ювелир говорил кратко, но ёмко, остановившись подробно лишь на причине своего злополучного появления здесь, которое случилось отнюдь не по его воле, что, несомненно, следовало принимать в расчет.

Как ни странно, черноглазый вовсе не счел встречу с драконом фантастической.

- Как он выглядел? - уточнил он только, да и то - вполне себе будничным тоном.