Ювелирная лавка госпожи Таниты

Но тут пришла неожиданная помощь. По улице, нагруженная двумя корзинами продуктов, шагала тетушка Свэнья. Глазами-лазерами она быстренько просканировала прилипчивого гостя, хмыкнула недобро и направилась к нам.

– Танита, ты уже гостей принимаешь? – гаркнула строго. – Кто этот молодой человек?

Клавиц приподнял шляпу и хотел было открыть рот, но Свэнья зыркнула так, что даже у меня задрожали колени.

– Зачем пожаловал? Если на чай напроситься хотел, так убирайся вон. Нечего тут шастать, Таните некогда романчики крутить. И чтобы я тебя возле этой лавки не видела!

– Госпожа, вы что-то неправильно поняли… – щеки Клавица налились румянцем, а взгляд голубых глаз заледенел. Видно, он не привык к столь грубому обращению.

– Все я правильно поняла. Ты иди, красавчик, иди, – она сделала вид, что замахивается корзиной. – И чтобы духу твоего здесь не было! Это не проходной двор!

Господин Клавиц посмотрел на меня с сожалением. Надо отдать должное, спорить и скандалить со Свэньей он не стал.

– Досадно, что нас прервали. Пообщаемся в другой раз. Удачи, госпожа Танита, – не глянув на сердито пыхтящую Свэнью, нежданный гость отчалил.

– Вспомнила я этого крысеныша, – забухтела соседка, оттеснив меня плечом и ввалившись с корзинами в лавку. – То-то гляжу, рожа знакомая.

– Вспомнили?

Кажется, сейчас услышу важную информацию! Чуть не спотыкаясь от нетерпения, я помогла затащить корзины с покупками в дом и усадила тетку Свэнью на диван. Она отдышалась, промокнула лоб платком и заговорила:

– В последние годы Малкольму тяжко приходилось. Он болел, почти не работал, а детей содержать как-то надо было. Он связался с этим козлоногим Клавицем, тот обирал его под видом помощи. Картины дорогие выкупил за бесценок, редкие материалы, ковры, украшения. В это время клиентов у Малкольма сильно убавилось, многие ушли к конкурентам. А как те рады-то были! Прямо расцвели! Есть у нас тут “Радость ювелира”, сыночек с папашей. Когда-то он с Малкольмом дружбу водил, братец твой доверчивый делился с ним ювелирными секретами и идеями, а потом узнал, что дружок их нагло ворует!

Я вспомнила господина Леорга и его отца, которых видела в лавке. Не верится, что они поступили так подло. Хотя в бизнесе друзей не бывает. Когда на кону большие деньги, некоторые готовы идти по головам.

– Даже не думай доверять этой белобрысой выхухоли! – она погрозила пальцем. – Сейчас слетятся, как пчелы на мед. Кстати, чайку мне сделаешь, а?

Пока я заваривала соседке чай, не переставала задавать вопросы. Кроме Леорга и его отца в городе были и другие ювелиры, хоть и не такие известные. Естественно, они не любили друг друга и все время пытались украсть чужие идеи.

А еще выяснилось, что мне надо обратиться в местную торговую палату и встать на учет. Потом сходить к нотариусу с документами на дом и лавку, оформить все по-человечески. Заодно он разъяснит все нюансы. Я, конечно же, не собиралась лишать двойняшек наследства, о чем сразу сказала тете Свэнье.

От дел и задач, которые только предстояли, голова шла кругом. Я то и дело возвращалась мыслями к Варде и Тимошу. Как они там? Ребята не из тех, кто станет молча сидеть в уголке и глотать обиды. А мальчишка и сам нарываться будет. Надо решать детский вопрос как можно скорее.

– Ну что, теперь-то ты убедилась, что у меня еще не самый паршивый характер? Меления всем жару задаст. Но детей она любит, старается, хотя здоровье не позволяет выполнять свои обязанности так же хорошо, как раньше, – тетка Свэнья вздохнула. – Отдаст тебе племянничков, никуда не денется. Я рассказываю ей, какая ты хорошая и ответственная. Так что должна будешь!

– Спасибо, тетя Свэнья, вы настоящий друг. А я тут хотела спросить… Вы случайно не знаете человека по имени Дарен? Возможно, он тоже приходил к моему брату. Мне бы найти его, поговорить о делах. Он вроде камнями занимается.

– Не знаю такого, – она сделала шумный глоток. – Я ведь в дела Малкольма не лезла. Знаю только то, что он сам рассказывал. А как выглядит этот Дарен?

Смущаясь, я описала своего спасителя. Пока говорила, тетка Свэнья не переставала глядеть на меня с ехидным прищуром.

– Плечи, говоришь, широкие? Глаза синие? Руки как кувалды? Небось, представляла, как он тебя этими руками обнимает…

– Ну тетя Свэнья! – я чуть не расплескала чай.

Вот… извращенка! Меня, понимаете ли, упрекала в недостойном поведении, а самой все мысли об этом! Верно сказано: “У кого что болит, тот о том и говорит”.

– Хотя… что-то вроде припоминаю. Малкольм покупал камни у какого-то здоровяка.

Но выяснить подробности я не успела – затарабанили в калитку. Кого опять принесло? Радовало, что пришли не со стороны лавки.

– Вы госпожа Танита? – спросил мальчонка лет двенадцати, когда я выглянула на улицу. – Я от господина Грута, оценщика. Он велел передать записку.

И протянул запечатанный конверт. Догадавшись, что мальчонка ждет вознаграждение, я полезла в карман. Он схватил медную монетку и шустро ретировался.

Умирая от нетерпения, я порвала конверт и развернула исписанный аккуратным почерком лист бумаги. Надеюсь, господин Грут порадует меня новостями.