Ювелирная операция

Руслан неожиданно вспомнил, как, узнав впервые о желании молодых предводителей «незалежной Ичкерии» вывезти золото из Чечни в Европу, он понял, что устал прислуживать всем этим выскочкам. Захотелось уйти «в тень» навсегда. Первоначальная мысль была проста и эффективна своей убойностью, как топор первобытного человека – выехать в Москву и, встретившись со своим куратором, с которым не виделся почти двадцать лет, поговорить по душам и за обещание свободы сдать всех алчущих золота вместе, скопом. Всю ночь он не спал, тревожные мысли не давали заснуть. Утром, вяло потягивая крепкий цейлонский чай, Руслан наконец определился. «Пообещать свободу мне, они, конечно, могут. Только потом вряд ли выполнят свое обещание. Слишком уж многое мне известно и слишком много нажил себе врагов из разных спецслужб. Один проект с ядерной бомбардировкой Москвы чего стоит[24]. Поэтому вариантов общения чекистов с перебежчиком два: либо колоть станут, пока не выложу все, что известно (все-таки не последний человек в структурах сепаратистов), а потом в расход, либо сразу заставят работать на себя. Спустя какое-то время выжмут как лимон, все равно ведь в расход рано или поздно. Это всего лишь незначительная отсрочка приговора». Такой ход вещей Руслану не подходил, он был из той когорты бойцов, которые для себя не оставляют последний патрон, а предварительно готовят тайных ход с огневой позиции.

Вскоре такой выход был найден, теперь боевики, разинувшие на золото пасти, получат то, что заслужили, федералы завладеют скальпами непримиримых. А пока спецслужбы будут наслаждаться эйфорией, он потихоньку уйдет, чтобы дожить остаток дней, отведенных ему Аллахом, в покое и неге с молодой женой и немалыми финансовыми сбережениями. Потом обе враждующие стороны проведут «разбор полетов» и наверняка найдут какие-то несостыковки, но доказать ни те, ни другие ничего не смогут.

– Приехали, хозяин, – немного обиженным тоном прервал его воспоминания водитель «Ниссана». Обещанная оплата вернула ему хорошее расположение духа. Протягивая на прощание пассажиру визитку, сказал: – Если нужно будет повозить вас по городу, только звякните.

– Обязательно, – с улыбкой пообещал Курбаев, зажимая в ладони картонный прямоугольник с золотым тиснением. Едва «Ниссан» скрылся из виду, чеченец разорвал визитку на несколько частей и швырнул обрывки в ближайшую урну.

Он стоял перед огромным домом добротной сталинской постройки. Толкнув дверь, вошел в просторный холл. На первом этаже за стеклянной перегородкой сидела пожилая женщина. Даже не взглянув на консьержку (а та не посмела окликнуть такого представительного мужчину), Курбаев поднялся по мраморной лестнице на второй этаж и остановился перед высокой дверью. На звонок вышел плотный мужчина в однотонных шортах до колен и длинной футболке с эмблемой какой-то американской спортивной команды.

– Добрый день, – первым поздоровался Руслан, внимательным взглядом окидывая хозяина квартиры. Они были примерно одного возраста, роста и комплекции. «Ай да Джафар, вот удружил». Используя свои связи с московской диаспорой чеченцев, Курбаев, отправляясь в Россию, приготовил объект отвлечения на случай, если госбезопасность по какой-либо причине решит повнимательней приглядеться к туристу.

– Проходите, – после недолгих колебаний хозяин посторонился, пропуская гостя внутрь. В коридоре нос забил тяжелый запах книжной пыли. И действительно, по обе стороны длинного коридора протянулись стеллажи, заполненные книгами разной формы и содержания: старинными фолиантами, с потускневшими от времени золотыми тиснениями на корешках, и современными академическими изданиями.

Сама квартира хранила лишь видимость былой роскоши, на самом деле здесь царило холостяцкое запустение.

Опустив на затертый и потерявший от времени первоначальный цвет ковер свою дорожную сумку, Руслан, не дожидаясь приглашения, уселся в старое продавленное кресло и, закинув ногу на ногу, обратился к хозяину квартиры:

– Вы в курсе того, что вам предстоит делать?

– Джафар Ибрагимович объяснил мои обязанности, – сдержанно и в то же время с чувством собственного достоинства ответил мужчина. Курбаев тут же отметил: чувствуется воспитание белой кости, советской аристократии. Небось папашка был каким-нибудь полпредом, но вслух произнес:

– Вы должны две недели по моим документам прожить в гостинице «Интурист». Причем так, чтобы никто не догадался, что вы абориген. Вы знаете английский язык?

– Я знаю не только английский, также датский, – не сбиваясь с выбранного ранее тона, ответил хозяин. – В детстве двенадцать лет прожил в Копенгагене с родителями, потом три года работал там же в торговом представительстве СССР в конце восьмидесятых годов.

– А сейчас? – продолжал расспрашивать Курбаев, пытаясь окончательно определить, кто же стоит перед ним.

– А сейчас занимаюсь фундаментальной наукой, и, как понимаете, это занятие особого дохода не приносит. Вернее сказать, вообще не приносит.