Ювенальная Юстиция: суть проекта.

Кроме того, одной из приоритетных задач глобализации является ограничение численности населения из-за декларируемой нехватки природных ресурсов. А криминализация и наркотизация молодежи весьма успешно справляются с этой задачей. Ну и, конечно, не надо забывать о такой важной цели, как ограничение, а в дальнейшем и окончательное упразднение суверенитета национальных государств. Для этого создатели «прекрасного нового мира» пытаются произвести перевороты и революции, поставив марионеточные правительства, которые будут проводить нужную им политику. Соответственно тем, кому такая перспектива не кажется заманчивой (а мы уверены, что их в России подавляющее большинство), следует двигаться в противоположном направлении.

Ирина Медведева, директор Общественного института демографической безопасности,

Татьяна Шишова, сопредседатель Объединенного общественного комитета в защиту семьи, детства и нравственности «Однако»

http://www.odnako.org/blogs/show_3072/

http://odnakoj.ru/exclusive/interline/zakonnoe_vtorzhenie/

Ювенальная юстиция: исторический опыт и современные проблемы Олег Котов

Острая дискуссия,[1] возникшая в российском обществе при обсуждении возможности введения ювенальной юстиции и ювенальных судов как одной из ее составляющих, ретроспективна. В начале XX века она также имела место. И не только в политически активном сегменте общества и науки России, но и в правовом пространстве европейской цивилизации в целом. Цивилизации, в которой со времен римского права было отражено особое положение детей-делинквентов.[2] Цивилизации, которая активно использовала этих детей в военных и экономических целях. А в момент, когда они, почувствовав себя такими же, как взрослые, совершали что-либо серьезно нарушавшее установленный законопорядок, не знала, что с ними делать: наказывать или воспитывать, сечь кнутом, вешать[3] или прощать.[4] России данная проблема касалась издревле; видимо, именно поэтому уже к началу XX века она и была детально разработана такими отечественными учеными-правоведами, как М. Н. Гернет, А. Ф. Кистяковский, Д. А. Дриль и др.

Причиной столь живого интереса ученых и общества к нетрадиционным путям борьбы с антиобщественными деяниями несовершеннолетних послужили несколько факторов: изменение формации мировосприятия и капитализация с ее ориентацией на Запад; последовавшие за ними секуляризация общественного сознания и ослабление влияния традиционных религиозных конфессий и как следствие — общее падение духовности и системы нравственных ценностей и правовой нигилизм. Все это привело к росту преступности несовершеннолетних, бороться с которой уголовными средствами ученым, также вовлеченным в смену парадигмы научно-правового мышления конца XIX века, казалось уже невозможным.

Понимание важности статуса малолетства для оценки деяния пришло в российское право после ряда громких уголовных преступлений, совершенных несовершеннолетними в первой трети XVIII века. Это и убийства с участием 14-летних Прасковьи Федоровой и Фомы Федорова, и изготовление фальшивых паспортов 14-летним школьником из дворян Гриневых,[5] и другие преступления, поставившие правоприменителя перед дилеммой вынесения решений, от которых зависели жизнь и честь малолетних. Противоречие различных норм, мешавших точной квалификации преступления и назначению наказания, отсутствие единообразного законодательства привело к началу систематизации данной отрасли. Одним из первых подобных документов явился указ Сената от 23 августа 1742 года, введший особый статус малолетних.[6] Хотя и после этого возникали коллизии из-за традиционной для российского законодательства конкуренции норм, а также стремления «исправить» предыдущего законодателя по личным мотивам.[7]