Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений

Начальник штаба Грузии В. Джугели двинул под собственным командованием правительственные войска к Цхинвали. От Жордания, Гегечкори и Рамишвили – основного ядра правительства Грузии – начальник штаба имел четкую установку: «Каленым железом расправиться с Южной Осетией». В первых боях с превосходящими силами противника малочисленные осетинские сотряды сопротивления в течение двух дней обороняли Цхинвали на его подступах. Единственный пулемет системы «Максим», которым располагали осетины, переносили с одного места на другое и тем сдерживали атаковавшие грузинские войска. Однако у оборонявшихся не было боеприпасов. В отличие от них, грузинские войска были вооружены новейшими образцами английского и немецкого тяжелого и стрелкового оружия. 14 июня начался расстрел мирных сел, их жителей – массы никому не сопротивлявшихся людей. К осетинским селам подводилась артиллерия, открывалась канонада, и села сравнивали с землей. Южная Осетия была в пожарах и дыму. Осетины сумели еще сохранить коридор, по которому тысячи и тысячи беженцев растянувшейся лентой двигались в сторону Рокского перевала, чтобы перейти через него и найти убежище в Северной Осетии. Значительная часть населения, оказавшаяся отрезанной от подступов к Рокскому перевалу, была вынуждена отходить в горы к другим перевалам и добираться в Дигорию или Балкарию... Это продолжалось 14, 15, 16 и 17 июня... Четыре дня генерал Джугели любовался собственным варварством. Он принадлежал к образованным грузинам. Ему были знакомы русская история, история Рима, Персии... Разумеется, он превосходно знал историю Грузии. Наслаждаясь разрушением осетинских сел, сжигая дома и убивая людей, он наверняка вспомнил все того же Ага-Мухаммед-хана, когда-то пытавшегося уничтожить грузин, но ставшего для них учителем ... Джугели не признался своим потомкам, кто из персидских шахов его кумир, но сообщил им, как и кем он восхищался в свой «звездный час», расстреливая из артиллерии осетинские села. Джугели вспоминал: «Теперь уже ночь и повсюду видны огни! Это горят дома повстанцев. Но я уже привык и смотрю на это спокойно». Джугели писал о событиях своего кровавого похода и вновь наслаждался собственным патологическим цинизмом. Он продолжал: «Горят огни... Дома горят!.. с огнем и мечом! Осетины бегут в горы, на снеговые горы. И там им будет... очень холодно!» Читая эти строки, оставленные нам типичным представителем грузинской знати, нельзя не заметить, как грузинский генерал, писавший для своих соотечественников, входил в азарт, наслаждаясь воспоминанием. При этом бросалось в глаза необычайное духовное родство В. Джугели и Ага-Мухаммед-хана как людей одной и той же исторической породы, обладавшей особой способностью упиваться тем, что для нормального человека должно быть отвратительно. Джугели смаковал: «очевидно осетины вообразили, что они вне пределов нашей досягаемости! Но теперь всюду огни... Горят и горят... Зловещие огни! Какая-то страшная, жестокая, феерическая красота...» Точно такое же состояние могло быть у Ага-Мухаммед-хана, сидевшего на берегу Куры и наблюдавшего, как на мосту рубили головы обнаженных грузинских мужчин...

и сбрасывали их в Куру. Джугели знал все, что касалось Ага-Мухаммед-хана, но он умалчивал о своем кумире. Он больше старался думать о Нероне, римском императоре, ни в чем не уступавшем персидскому шаху: «и озираясь на эти ночные, яркие огни, – продолжал Джугели, – я начинаю понимать Нерона и великий пожар Рима... А огни горят... Всюду горят!» Грузинскому генералу не просто нравился Нерон, он находил в нем немалое сходство с собою. Самовлюбленность, жестокость, развратность римского императора вызывали у Джугели восхищение. Нерон жестоко наказывал всех близких родственников, не пощадил он даже собственную мать. Джугели восторгался римским императором, а Грузия возносила Джугели, расправившегося с беззащитным и нищим народом. Он был объявлен национальным героем; насколько нам известно, Джугели был единственным, кого правительство Жордания удостоило такой высокой чести, как присвоение старинному грузинскому городу Квирилы имени кровавого генерала: город Квирилы до 1921 года назывался Джугели.