Южная повесть

Никак не удавалось Мстиславу узнать о Йованне. Он собрал свои отряды, и они направились к Херцог-Нови. Побить турков у Ризана им не хватало мощи, а, собрав в Херцог-Нови ополчение, они вполне могли бы разбить хорватов. Держа путь по побережью, армия зашла в Йошице — небольшое селение на берегу моря. Уставший Мстислав собрал трех сотников и сел с ними пить чаи в трактире. Драгана он послал вперед в дозор, чтобы тот известил о прибытии воеводы.

Обсуждая прошедший поход, изрядно выпившие сотники ругались матом. Мстислав нехотя улыбался, ему жутко хотелось спать. Вдруг, уже в полудреме, он ощутил, как руки его коснулась чья-то рука. Она скользнула по его ладони словно шелк. Шелк ниспадал на его плечи, ему грезилось, как незнакомка обнимает его, гладит его грудь, раненую руку, наконец, прильнув губами к его губам, целует его. Перед ним встает образ Златки, она почему-то меняет цвет волос, она уже не Златка, а Йованна, и вдруг из ее рта вырывается злобный турок с перебитой скулой и косым глазом с ятаганом наперевес. Мстислав подергивает головой и снова видит девушку. Молния прошибает его, вслед за ней — холодный пот. Перед ним стоит Йованна.

— Как ты здесь оказалась? Ты цела? — тут он замечает шрам на ее лице. Правая щека неестественно висит, а на шраме краснеет место рассечения. — Кто это? Кто это!!

— Милый, присядь.

— Я хочу знать, кто это сделал, — с хрипом закричал он. Публика замолчала. Гогот прекратился. Она взяла его за руку, как тогда на горе, и повела прочь. Люди снова заговорили.

— Не все ли равно, кто это сделал. Это сделала война.

— Нет, не все равно. Я должен найти этого мерзавца, я отомщу ему.

— За что, милый? Я с тобой, я жива, неужели ты несчастлив?

— Я рад тебя видеть, но… — он запнулся.

— Что с тобой, милый? Ты как будто изменил сам себе: рассуждаешь о вещах, которые от тебя далеко, а то, что рядом — не видишь.

— Ничего со мной не случилось.

— Но это же видно. Что это за знак у тебя на плече?

— Это мои боевые заслуги. Я теперь стал воеводой всего побережья.

— И с кем ты будешь воевать?

— С тем, кто слабее. Когда сдастся слабый, сильный ослабнет и тоже сдастся.

— Не в правилах рыцаря бросаться на слабых…

— А в правилах ли рыцаря умереть, не увидев свободной родины?

Она принюхалась к его знаку, потом еще раз повертела в руках и положила на столик. Отойдя пять шагов, она резко обернулась, всмотрелась в знак еще раз и сказала:

— Ты был с женщиной.

— Нет. Просто, этот знак принадлежа…

— Просто от этого знака пахнет лестью, а от тебя пахнет женщиной. Другой.

— Женщина передала мне его. Но я… — и он осекся.

— Женщина, которая передала тебе это, — предатель. И тот, кто был с нею — предатель.

— Клянусь, Йованна, между нами ничего не было. Это любовница Георгия, царство ему небесное.

— Что с ним?

— Его убили. На войне. Представляешь, неожиданность… — на лице его появилась ухмылка.

— Что это была за женщина?

— Я же уже сказал тебе — это любовница…

— Ты рассуждаешь, как ребенок, — перебила она его, — смотри на знак!

Он всмотрелся. Ничего подозрительного.

— Ты как будто живешь здесь, сколько птица ночует в чужом гнезде, когда устала. Ты когда-нибудь видел, чтобы тиватский воевода командовал Новым городом? — продолжила она.

— Почему нет?

— Потому что Кривоши и Суторина никогда не ходили под Врмачем.

— Послушай, ты что, не веришь в мои заслуги?

— Как же, верю. Любой нынче в Беле расскажет, как выжгли все Убли ради того, чтобы побить турок, потому что сил не хватило победить их в открытом бою.

— Досужие домыслы. Пусть твои генералы набирают себе армию и катятся воевать с турками. Поспорим, что деревья вокруг будут стоять без крон как колья в заборе, и на каждом будет голова которца.

— Мстислав, война — твое дело. Речь не о том. Может, ты и не понимаешь, что происходит. Ты можешь просто поверить мне?

— Что происходит? Я здесь, с тобой. Что еще надо?

— Ничего не происходит. Смотри на знак.

— Я насмотрелся.

— Не хами мне. Пойми, наконец, знак такой сделали специально для турок. Так турки воспринимают разделение областей Драчевицы — по мере их предполагаемого завоевания: Ризан — Котор, Тивати — Бела — Херцог-Нови, Суторина — Луштица.

— Это догадки.

— Не хочешь поверить, что Георгия убедили сдать Котор?

— И не стану верить.

— Твое дело, — сказала она и отвернулась.

Мстислав замолчал. Он нахмурился, взглянул в потолок и, наконец, выждав паузу, произнес:

— Йованна, солнце мое, я же люблю тебя. Я не спал ни с какой женщиной, — он отвел взор, — Я не принимал от турок никаких даров. Я хочу только, чтобы наступил мир на этой земле, хочу быть с тобой. Война уносит жизни близких и мне людей. Что я могу сделать? Я же не бог!

— Нет, слава богу, нет.

— Если прикажешь, я сделаю все для тебя!

— Только не ври. Лучше молчи. Тишина не врет.

— Я не вру. Я готов. Пожалуйста. Я не могу тебя потерять!

— Я сказала — не ври!

Он сжал зубы, скулы его задрожали, он схватил меч и выбежал прочь. Йованна выбежала за ним:

— Мстислав!

— Что? — резко спросил он. Ее руки уже обвили его шею, он оттаял. Нежно целуя ее влажные губы, на минуту он забыл, что был воином.