Южная пустошь 4 (СИ)

Если бы Зелейна не успела собраться, то я уехала бы без нее… солнце уже показалось над горизонтом, а это означало, что люди султана могут заявиться в любой момент. И хотя вчера вечером готова была биться за свою свободу и умереть без цепей и ошейника, сегодня утром мне так же сильно хотелось избежать столкновения: у меня совсем другая цель. Я должна добраться до Великого отца и остановить гибель Грилории… И всего остального мира.

Зелейна успела. Они с Амилом, который остался ждать мать, догнали нас у небольшой калитки в каменной стене, которая выходила на совершенно безлюдную местность за городом.

— Елина, — Зелейна, дернув лошадь за поводья пристроилась рядом со мной, — почему ты бросила нас? Нам надо держаться вместе… Я так торопилась, что не успела совершить омовение, — пожаловалась она, — здесь где-то должен постоялый двор, нам нужно остановиться там, чтобы привести себя в порядок. Я не могу продолжать путь в таком виде…

Я вздохнула. Иногда Зелейна вела себя как капризный ребенок и утомляла меня.

— Мы нигде не будем останавливаться, — отрезала я. — Это небезопасно. Если вам тяжело путешествовать без омовений, то вы с Амилом можете вернуться. Люди Эбрахила вас не тронут, им нужна я.

— Но, Елина! — возмущенно начала Зелейна, но я перебила и ее…

— Я все сказала, — произнесла как можно жестче и добавила, — и, кстати, обращайтесь ко мне на вы и по титулу… Здесь не гарем и вы уже не первая жена султана…

— Вот значит как? — протянула она.

Ссориться с Зелейной не хотелось, но после того, как она стала ахирой, с ней, действительно, стали происходить странные метаморфозы. Чем дальше, чем сильнее она становилась похожа на несдержанную истеричку, озабоченную исключительно собой. И куда делать ее степенность, уравновешенность и уверенность в себе и своих силах, которые так понравились мне в первой жене султана…

— Именно так, Зелейна. — произнесла я. — Я ничего не имею против вас, вы всегда были мне симпатичны, но иногда мне кажется, что лишившись титула первой жены вы вернулись в те времена, когда жили в доме отца, и ведете себя, как бестолковая восемнадцатилетняя девица. И, поверьте, если бы я знала, что вы станете требовать от меня утренних омовений, в то время, когда всем нам угрожает опасность попасть в руки Эрахила, предпочла бы оставить вас в Грилории…

— Мама, — В наш разговор вмешался Амил, — ее величество права. В последнее время ты очень сильно изменилась. Я не узнаю тебя…

— И ты, сын, на ее стороне? — возмутилась Зелейна. В ее голосе звучала обида и слезы.

Амил вздохнул:

— Вот опять, мам… Я раньше ни разу не слышал, чтобы ты говорила со мной таким тоном. Я всегда был уверен, что ты…

— Потому что я всегда говорила таким тоном с твоим отцом! Но я больше не нужна ему! — в отчаянии воскликнула Зелейна, перебивая сына, и разрыдалась.

Глава 4

Можно освободить раба от рабства, но, если он с детства привык принадлежать, то так и будет искать себе хозяина. Так и Зелейна. Несмотря на готовность достойно принять свою судьбу и попробовать на вкус свободу, она все это время неосознанно искала человека, который взял бы на себя ответственность за ее жизнь. Отсюда ее капризы, плаксивый тон и показательная беспомощность.

Все это пронеслось в моей голове в один миг. А потом я снова в тысячный раз почувствовала, свою вину перед сыновьями Грилора, которых я невольно обрекла на такую жизнь. И сразу же стало невозможно злиться на Зелейну. Она не виновата, что родилась рабыней, что всю жизнь прожила с ошейником и оказалась на свободе совершенно не готовой к тому, чтобы принять эту свободу…

Я мысленно выругалась и натянула поводья, чтобы оказаться рядом с рыдающей под покрывалами бывшей рабыней.

— Зелейна, перестань плакать, — спокойным голосом, старательно пряча эмоции, попросила я. — Как только мы пересечем границу, то при первой же возможности остановимся в постоялом дворе и совершим омовение.

— Я не поеду в земли бесстыжих ахир! — тут же отозвалась Зелейна тоном капризного ребенка.

И мне захотелось прибить ее на месте.

Я зарычала и пришпорила лошадь, вырываясь далеко вперед всего нашего отряда. Если раньше я жалела Зелейну, то сейчас мне стало жаль Эбрахила, который мучился с капризной женой столько лет. И такое «сокровище» у него было не одно. Вот уж точно, собрать гарем женщин это один из способов самоистязания.

— Госпожа, — меня догнал Аррам и, на ходу схватив мою лошадь за повод, заставил ее замедлиться, — вам не следует ехать в одиночестве, тем более впереди мужчин… Лучше вернитесь в середину отряда к госпоже Зелейне…

— Ну, уж нет! — я была так зла не бывшую рабыню, что невольно повысила голос. — Я не хочу ехать рядом с Зелейной, она меня достала! — Тем не менее я натянула поводья, притормаживая лошадь, чтобы остальные могли нас догнать. Аррам тут же пристроился рядом. — Не понимаю, что с ней происходит, почему она стала такой капризной и плаксивой!

Наемник, замер, пытаясь остаться невозмутимым, но не сдержался и насмешливо фыркнул.