Южная пустошь 4 (СИ)

Амазонки из ее отряда взвыли, поднимая вверх оружие, чтобы отпраздновать победу. Но тут же замолкли… Из-под грузной и тяжелой Файлины, медленно, выползла окровавленная Хелейна. Встала на четвереньки, а потом тяжело поднялась на ноги и, зажав правой ладонью левое плечо, шатаясь направилась в нашу сторону… Неподвижная Файлина осталась лежать на камнях мостовой в луже крови.

— А-а-а! — радостный вопль пронзил абсолютную тишину. Победитель был определен. И те, кто ставил на юную амазонку, восторженно орали, поднимая в воздух кинжалы с лентами разных оттенков красного…

— Хелейна! — кинулся к воительнице Аррам.

Я все еще держалась за него двумя руками, крепко сжимая локоть, и поэтому побежала рядом. Пальцы свело до боли, и я не смогла выпрямить их сразу.

Аррам подхватил Хелейну, рухнувшую к нему на руки, и потащил к тому месту, где стояли наши лошади… Надо было осмотреть победительницу и перевязать раны…

А я осталась стоять в центре круга рядом с поверженной Файлиной. Взгляды всех присутствующих тут же скрестились на мне. И если большинство смотрели благосклонно, то взгляды амазонок из отряда Файлины полыхали ненавистью и требовали реванша. Но они должны признать поражение, иначе повторных ссор не избежать…

Я должна была поставить точку. Чтобы кто-нибудь другой не поставил многоточие.

— Хелейна выиграла бой! — подняла я руку, призывая к тишине. — Это была честная победа! Мужчины остаются у нас!

Каждая моя фраза была встречена одобрительным гулом. Жители Портожа, собравшиеся на площади были на нашей стороне. И амазонкам из отряда Файлины пришлось смириться. Они молча убрали оружие и потушили ненависть в своих глазах. Затем вошли в круг и, обхватив мертвую предводительницу, понесли ее прочь с площади, пачкая пятнами крови мостовую… Толпа расступалась, пропуская печальную процессию и снова смыкалась за их спиной.

Вот и все… Я сделал глубокий вдох. Пахло кровью, смертью и холодом…

Но вопреки моим ожиданиям, никто не расходился, все смотрела на меня и как будто бы что-то я должна была сделать еще что-то. Но что?

К счастью ко мне на выручку пришел Аррам. Он уложил Хелейну на подстеленную кем-то прямо у стены попону, ощупал ее, уделив особое внимание раненной руке, и, подняв голову, оповестил всех:

— Все хорошо! Рана глубокая, но не опасная. Кость не задета. Будет жить и биться!

И толпа снова взорвалась восторженными криками. И принялась расходиться. Вот сейчас бой на самом деле был закончен.

Я кинулась к Хелейне и рухнула на колени перед бледной, повесившей голову девчонкой в окровавленных одеждах. Один из наемников уже разрезал рукав, наложил жгут выше короткого ровного пореза и теперь смывал чужую кровь, чтобы перевязать рану.

— Хелейна, — выдохнула я, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы. — Как ты?

Она медленно подняла на меня взгляд. И я увидела, что она плачет.

— Хелейна, — растерялась я, не зная, что сказать…

— Я, — прохрипела она тихо, — я ее убила… Я не думала, что убивать людей так тяжело… гораздо тяжелее, чем измененную тварь…

— Что⁈ — Аррам плюхнулся на землю и заглянул ей в глаза, — ты никогда не убивала людей⁈

Хелейна помотала головой из сторон в сторону и снова уперлась взглядом в камни. Она плакала. Ее плечи вздрагивали. Я осторожно обняла девочку и прижала ее к себе здоровой стороной. Я прекрасно понимала ее, людей, действительно, очень тяжело убивать. Особенно в первый раз. И теперь мне стало понятно, почему она вела себя в бою именно так, а не иначе…

— Но ты должна была пройти инициализацию! — Аррам нахмурился. В его голове звучало недоумение. — Иначе тебя не допустили бы до состязаний!

— Должна была, — всхлипнула Хелейна. — Но мне было жалко Ройса. И мама сказала, что нет никакой разницы кому перерезать глотку на инициализации: рабу или жеребенку… Я согласилась. Мне было жалко Ройса, — повторила она и снова разрыдалась, — он хороший, хотя и старый. Он мне сказки рассказывал. И вырезал воительниц из дерева, и мы устраивали целые сражения. Я не смогла бы его убить.

Я вопросительно уставилась на Аррама, все еще не желая верить, что правильно поняла то, что сказала Хелейна… И он меня понял. Кивнул, подтверждая, что мои догадки, несмотря на весь их ужас, верны, и добавил:

— Инициализацию проводят в тот самый день, когда девочка впервые роняет свою кровь. Считается, что в этот день она обязательно должна пролить кровь и другого человека тоже, чтобы иметь право называться воином… Те, кто не могут это сделать, теряют право держать оружие и становятся изгоями…

— Я не изгой! Я воин! — разрыдалась Хелейна, — мама сказала, что нет никакой разницы, чью кровь пролить: Ройса или жеребенка… Это все равно кровь!

— Конечно, ты воин, — вдохнула я, поглаживая ее по голове. — Твоя мама была права.

— Вы воин, госпожа, — согласился со мной Аррам, хотя я видела, что он не разделяет мнение Олайны о жизни и смерти раба и жеребенка. — И сегодня вы доказали это, победив в настоящем бою… Файлина была очень опасным противником. Но все же в следующий раз не тяните до последнего, рискуя погибнуть, а убивайте своих врагов сразу.