Южная пустошь 5 (СИ)

Мне казалось, что их души прямо сейчас кружатся вокруг меня, глядя с молчаливым укором. Если бы я могла исправить прошлое… Любой ценой… Но нет. Даже Богам не под силу изменить то, что уже случилось. Но я могу попытаться исправить будущее. Адрей был прав. Я тоже должна научиться прощать, научить оставлять ненависть в прошлом, а не тащить ее с собой, рискуя сломать спину. И хотя все мое существо противилось этому, сейчас я собиралась поступить именно так. Я собиралась спасти жизнь Илайе и прервать эту цепочку взаимной вражды…

— Мы пришли, — прошептала Олира. Только сейчас, вынырнув из своих тягостных размышлений, я поняла, что мы находимся в нежилой части монастыря. Здесь пахло гниющими овощами, сыростью и плесенью… Я нахмурилась. Что за ерунда? Почему умирающая Илайя находится в подземелье⁈ — Мой отец велел бросить ее здесь. Он запретил помогать ей, но Наставник пошел против его воли и сказал, что сильные должны быть великодушны к слабым. Победителям не обязательно добивать побежденных, сказал он, можно проявить великодушие и позволить им жить дальше. Может быть тогда они поймут, что были не так уж и правы, когда видели в нас врагов…

Я кивнула. Слова Агора были созвучны с тем, что я поняла сейчас. Если бы я услышала их несколько часов назад, то, вероятно, посмеялась бы, и поспорила с Агором, доказывая, что побежденных врагов надо уничтожать, чтобы они никогда больше не смогли подняться. Я всегда так делала. Без жалости, без сожаления лишая жизни тех, кто рискнул выступить против. В моем представлении оставить живого врага за спиной означало риск получить нож в спину. Но, кажется, я заблуждалась… Иногда даже враг может сделать что-то хорошее.

Не знаю, прочла ли Олира мои мысли и ответила на мои рассуждения, или просто так совпало, но слова Агора упали в благодатную почву…

Мы постучали в толстую деревянную дверь, сколоченную из струганых досок, но стук никто не отозвался. И Олира подала голос:

— Наставник! Госпожа Елина сказала, что хочет попробовать вылечить Илайю! Вы слышите⁈

Нам снова никто не ответил. Олира повторила свою речь. Но внутри по-прежнему стояла тишина… Словно там никого не было. И тогда я отодвинула девочку и решительно потянула тяжелую дверь на себя… Пахнуло теплом. Вопреки ожиданиям комната, в которую Великий отец бросил Илайю совсем не была похожа на тюремную камеру, хотя, когда Олира притащила меня в подвал, именно об этом я и подумала.

Первое, что бросилось мне в глаза, это сияющее накопленным солнечным светом окно. Комнатка была совсем крохотной, меньше, чем келья Живелы, и помещалась тут только кровать, стул и крохотный, не больше табуретки, стол, заставленный склянками. Резко пахло траваами…

На стуле, полулежа, спал бледный Агор, положив подбородок на грудь и свесив руки по бокам… А Илайя была с головой накрыта одеялом. Сердце произвольно бухнуло в груди, почему-то мне показалось, что я уже опоздала. Но нет… хриплое, натужное дыхание, прорвалось сквозь тишину. Илайя все еще была жива.

— Наставник⁈ — Олира кинулась к Агору и затормошила его. Голова моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, сшитой неумелыми руками.

Я хотела остановить ее, пусть Великий инквизитор дремал бы, как прежде. Я могла попытаться вытащить Илайю и без него… Но он не проснулся, хотя девочка трясла его изо всех сил и кричала громко и пронзительно. Он ее шума даже вздохи Илайи стали более тревожными и частыми. Наверное, он слишком крепко заснул.

— Все очень плохо! — всхлипнула Олира и подняла на меня глаза, в которых стояли слезы. Она все еще держала Агора за грудки, но больше не делала попыток разбудить. — Наставник отдал ей гораздо больше, чем мог. И теперь сам…

Она не договорила. Слезы текли из ее глаз непрерывным потоком. Агор был для нее не просто наставником, поняла я, каким-то шестым чувством, обострившимся после стресса. Она любила его как старшего брата, как единственного взрослого, которому было дело до маленькой девочки, вынужденной жить в совсем не подходящей для ребенка обстановке обители, где правят строгость и холодность мужчин.

А я не могла помочь им обоим одновременно… Илайе и Агору… Потому что тогда, при лечении Хелейны, я тоже использовала свою собственную энергию. Не понятно, то ли мне не удалось достучаться до Богини, то ли Она не стала делиться со мной Божественной силой?

— Госпожа Елина, — Олира всхлипнула, — если нужно выбирать, то вы должны спасти моего наставника! Илайя пока не умрет, а вот он…

— Олира, — я нахмурилась, — почему ты читаешь мои мысли? У меня же кольцо-артефакт, которое защищает от магического воздействия…

Может быть вопрос был слишком неуместным, может быть он был запоздалым, но сейчас я внезапно захотела узнать на него ответ.

— Я не знаю, — пожала плечами Олира. — Я просто могу и все… Хотя я слышу их не так четко, как у остальных, а как будто бы вы говорите под одеялом. Тихо-тихо. И нужно очень хорошо прислушиваться, чтобы услышать.

Я кивнула… Догадка, сверкнувшая, как луч света в темноте, подарила надежду.

— Может быть это Ягурда помогает тебе обходить защиту артефакта?