Южная пустошь (СИ)

— Фиодору можно, — кивнула она, — Фиодор мужчина, и поверь, жена не помешает ему любить и быть любимым. И он способен сделать счастливой девочку из Аддии. Это же так просто. А вот Хурра и Виктория… Они совсем другое дело, мам. Поверь, я знаю, — Анни снова склонила голову в том тревожном жесте, о котором я почти забыла.

— Анни, — выдохнула я… мне вдруг стало нестерпимо жалко мою девочку. Да, она с самого детства знала свою судьбу. И согласилась с ней. И никогда не рассказывала мне о тех трудностях, с которыми ей пришлось столкнуться во дворце императора…

— Мама, давай потом. Сейчас важнее другое! Надо как можно быстрее отправить кого-нибудь, чтобы предупредить Фиодора о монахах.

Переключится оказалось сложно. Но Анни была права. Если монахи Монтийской епархии на самом деле сохранили способность управлять магией, то нам придется туго… Одно дело, когда маг, легко меняющий реальность, один. И совсем другое, когда их целая страна.

— Да, ты права. — Я села за стол и достала из ящика бумагу, которую только что убрала. — Я напишу письмо Фиодору… и Эбрахилу. Если вдруг монахи заявятся и к ним тоже, то пусть будут осторожнее.

— А я пока найду наемника, который сможет очень быстро доставить послание Фиодору. Они не успели уехать слишком далеко. И если повезет, то письмо догонит его еще в границах пустоши. Монахи сюда не сунутся. Они знают, что здесь магия ведет себя слишком непредсказуемо.

Анни была права. До вечера воин успел не только доставить письмо, но и вернуться с ответом. Фиодор писал, что примет нашу гипотезу к сведению. Но он сомневался, что такое может быть… Тем более видения Анни однозначного ответа не давали. Если бы Монтийская епархия вдруг обрела небывалую мощь, то скорее всего не кинулась бы подчинять императора, а начала с государств поменьше. Или, в крайнем случае, с Эбрахила, с которым у них есть общие границы. А империя слишком далеко от стен Монтийской епархии. И никаких общих интересов у этих двух стран нет.

Слова Фиодора звучали разумно. И я согласилась с ними. Просто мы с Анни были слишком напуганы и взбудоражены, когда предположили, что маги скрываются в Монтийской епархии. Это было бы слишком просто…

Несколько недель прошли спокойно. Наше поселение вернулось к мирной жизни. И хотя боль от потерь осталась с нами навсегда, но раненные постепенно выздоравливали, дети перестали кричать по ночам, а женщины кричать от страха, услышав шорох под подполом.

Только пустота в душе и одиночество никак не становились легче… Я переселила младших дочерей к себе, позволив им спать со мной в одной постели. Мне это было даже нужнее, чем им.

Однажды ночью я вдруг проснулась. Так резко, как будто бы кто-то толкнул меня под спину. Машинально оглядела комнату, особое внимание уделяя углам и щелям… Эта привычка появилась у меня после нападения бешеных крыс и никак не уходила.

В простенке между окнами я заметила тень. Слишком большую и слишком постороннюю, чтобы быть чем-то не опасным… Я настороженно замерла, прислушиваясь и решая, стоит ли звать помощь или нужно чуть-чуть подождать.

— Елька, — шепнула тень и шагнула ко мне, превращаясь в ночного короля Грилории. — Я скучал.

Глава 15

— Гирем? Что ты здесь делаешь? — хмуро спросила я, осторожно поднявшись, чтобы не разбудить детей.

— Ты забыла? — картинно дернул бровью мой бывший любовник, — Ты сама позвала меня. Я ношу твое письмо у самого сердца, Елька, — хлопнул он по груди.

— Я не об этом, — не поддалась я на провокацию. — Что ты делаешь в моей спальне? Сюда я тебя точно не звала, Гирем.

— Я скучал, Елька. Очень скучал, — обольстительно улыбнулся он и сделал шаг навстречу.

После того, как он закрыл меня от ножа, брошенного одним из недругов, Гирем рассчитывал, что я прощу все его грехи, и мы снова будем проводить вместе страстные ночи. Но он слишком много раз предавал меня. И я не смогла его простить. Все мои чувства испарились, как вода на солнце. Вот только Гирем не захотел в это поверить, и считал, что я просто все еще обижаюсь, но очень скоро одумаюсь и пойму, что не могу жить без него. Он даже Дишлана не воспринимал как соперника, считая наши отношения с телохранителем всего лишь забавой.

— А я нет, — отрезала я. — Тебе лучше выйти из моей комнаты, пока тебя никто не увидел. Мне не хотелось бы объяснять своим людям, почему, едва похоронив Дишлана, я принимаю в своей спальне чужих мужчин.

— Похоронив Дишлана? — Гирем нахмурился. И в один миг оказался рядом. Он больше не шутил, не придуривался. Он был собран и готов ко всему. — Елька, что у тебя стряслось?

— Ничего, — пожала я плечами, — на нас напали измененные твари. Погибло тринадцать человек…

Я не обиралась вызывать в нем жалость. Я просто хотела, чтобы он отстал от меня и ушел. Но, слезы, выступившие на моих глазах, выдали мою боль.

Гирем выругался.

— Ты поэтому позвала меня? Вам что-то угрожает?

— Нет, — мотнула я головой, одновременно незаметно вытирая слезы рукавом ночной рубашки, — мне нужна твоя помочь в другом вопросе. Но я предпочла бы поговорить об этом утром в кабинете. Гирем, я тебя прошу, уходи.