Южная роза

— А разве не очевидно? Я собрался плыть туда, чтобы найти тебя. А ты, оказывается, здесь… Ты, оказывается, всё время была здесь, а ведь я перерыл всю Алерту… Синьор Миранди поначалу уверил меня, что ты отплыла в Таржен с тётей. Я нанял сыщика, Элья, и он подтвердил, что ты, и правда, брала билет на пароход… Кто бы мог подумать, что вы с Роминой и твоим отцом так обведёте меня вокруг пальца! — он криво усмехнулся.

— Милость божья! Плыть в Таржен! — воскликнула Габриэль яростно. — Мессир Форстер! Зачем? Хотите снова мучить меня? Ну почему? Почему вы со мной так жестоки? Да видеть вас для меня худшая пытка! После всего, что вы сделали! После всего, что вы хотели сделать! Да как вы можете…

Она схватилась руками за край прилавка, и глядя на Форстера в упор, произнесла, будто отрубая слова:

— Уходите. Пожалуйста. Очень вас прошу. Если в вас есть хоть капля жалости…

— И что же, по-твоему, я хотел сделать, Элья? — спросил он, прищурившись, и пропустив её последние слова.

Она не могла совладать с чувствами. Ярость и злость на него за то, что вот он снова пришёл и разрушил ту тонкую и хрупкую пластинку льда, что едва-едва начала покрывать её больную душу, заставили её говорить правду, не взирая уже

ни на какие приличия.

— Вы были помолвлены! Вы знали, что женитесь на Паоле! Но вы… вы всё равно затащили меня в Волхард! Вы солгали! Вы лгали мне снова и снова! Выставили меня посмешищем! Вы разрушили мою репутацию! И мою жизнь! Вы соблазняли меня! Вы заставили меня вас полюбить… И вы… Вы всё это время хотели, чтобы я

стала вашей… любовницей? Да? Неужели вы думали, что я пойду на это? Как же это низко! И подло! Я ненавижу вас. мессир Форстер! Ненавижу! Ненавижу…слышите?

Она кричала на него, M хотела, и правда, очень хотела его ненавидеть, ведь ненависть способна выжечь из души любовь и занять её место. Вот только ненавидеть не получалось… На глаза навернулись слёзы, и она, всплеснув руками, опустила голову.

— Если ты ненавидишь меня, то зачем спасала? Зачем? — воскликнул он. — Элья!

Форстер откинул прилавок и шагнул к ней.

— Что вы делаете! — она поспешно отступила в сторону, испугавшись его порыва, и схватив со стола нож для цветов, выставила его вперёд. — He подходите! Не подходите! Прошу вас!

Но он не остановился, приблизился, загнав её в угол между стеной и прилавком, и нож упёрся ему в грудь, почти войдя остриём в пёструю ткань жилета.

— Думаешь‚ мне будет больно? — спросил он, глядя Габриэль в глаза, и добавил горько. — Да разве это боль? Ты уехала… ты бросила меня, Элья! Я чуть с ума не сошёл, думая, что ты где-то далеко в Таржене…

Его голос стал тихим и бархатным, и он смотрел на неё… смотрел так, что она поняла, чем сейчас всё это закончится, горько осознавая свою полную беспомощность перед ним.

— …а ты всё это время была здесь… Элья! Элья! — он покачал головой. — Можешь убить меня, если хочешь, но я не уйду. И больше тебя не отпущу.

— Вы хотите совсем… совсем погубить мою жизнь? — прошептала она срывающимся голосом.

— Да, милая Элья, — он чуть улыбнулся. — Потому что без тебя это не жизнь. Я не могу дышать без тебя, не могу спать, не могу думать. Ты спасла меня, а потом бросила! Лучше бы меня застрелил этот проклятый Корнелли! Элья! Как же я скучал по тебе….

Он подался вперёд, и провёл ладонью по её щеке, по волосам. Её пальцы разжались сами собой, и нож, выскользнув из рук, упал со звоном на каменный пол.

И в тот же миг он обнял её, прижав к себе так сильно, совсем как тогда в оранжерее, сломав её и без того слабое сопротивление. Его прикосновение обрушило весь мир разом, отодвинув куда-то всю её решимость уехать и ненавидеть Форстера остаток жизни. И вместо того, чтобы его оттолкнуть, она в ответ обхватила его порывисто и крепко, прижавшись к нему, спрятав лицо у него нa груди, вдыхая его запах, и понимая, что нет на свете той силы, что заставит её сейчас разжать руки.

— Элья… Элья… Моя маленькая упрямица… Как же я скучал… Моя радость…

Он шептал, покрывая её волосы лёгкими поцелуями, а у неё в глазах стояли слёзы. И от мысли, что с ним снова придётся расстаться, теперь уже навсегда, ей хотелось

умереть прямо сейчас.

Она не хотела плакать, но разве слёзы спрашивают наше желание? И прежде чем она успела вытереть их, почувствовала, как Форстер целует её мокрое от слёз лицо и снова шепчет её имя, снова шепчет так, что земля уходит из-под ног. И снова его губы касаются её губ, заставляя встать на цыпочки и забыть обо всём. Податься вперёд, обхватывая руками его шею и притягивая к себе, и целовать в ответ, почти задыхаясь… С такой жадностью и страстью, которой она не знала в себе прежде, так словно теперь она не могла дышать без него…

В этот момент Габриэль поняла, что, кажется, готова на всё… даже стать его любовницей, идти за ним на край света, лишь бы быть с ним, лишь бы он её не отпускал…

И в то же время понимала… это всё равно невозможно. За кратким мгновеньем счастья, за взлётом на самую вершину, всегда есть падение в пропасть.