Южнее экватора

— Грустно, — ответил другой пассажир, который тоже не мог купить бензина для автомашины и тоже вынужден был ехать поездом.

Оба принялись ругать нефтяные компании, монополизирующие торговлю бензином. От моих попутчиков я узнал следующее. Три могущественные нефтяные монополии, в чьих руках находится индонезийская нефть (американские «Станвак» и «Калтекс» и англо-голландская «Шелл»), давно стремятся поднять цены на бензин. Однако индонезийское правительство не дает согласия на повышение цен, так как это серьезно ущемило бы интересы всех владельцев автомашин и дало бы лишние прибыли нефтяным монополиям. Последние пытаются воздействовать на правительство Индонезии открытым саботажем и периодически дезорганизуют торговлю нефтепродуктами, объявляя о нехватке бензина. На одних бензоколонках появляются надписи «Бензин кончился». У других скапливаются длинные очереди автомашин. Такую картину мне неоднократно приходилось наблюдать в Джакарте и других городах. Поэтому-то никто и не решается ехать в автомашине на далекое расстояние.

Бизнесмен, от которого я получил визитную карточку, высказал предположение, что нефтяные монополии не случайно активизировали политику саботажа именно сейчас, вслед за формированием в Индонезии нового кабинета. Перед страной стоят серьезные экономические проблемы, в разрешении которых империалистические монополии не заинтересованы. Наоборот, они прилагают все старания, чтобы углубить экономические трудности, чтобы потом через местных реакционеров скомпрометировать правительство, которое якобы не только не смогло разрешить всех стоящих перед ним проблем, но и допустило новые осложнения.

— Но у нас, — заверил бизнесмен, — когда-нибудь лопнет терпение, и мы призовем к порядку этих господ из иностранных монополистических компаний.

В разговор включилась группа молодежи. Это были в основном студенты джокьякартского университета «Гаджа Мада», проводившие летние каникулы в Бандунге. Молодежь спрашивала меня о том, куда я еду, что намерен делать в Джокьякарте и других городах.

— Это хорошо, что бапак прочитал вам лекцию о бензине, хотя этот предмет и не имеет прямого отношения к цели вашего путешествия, — сказал мускулистый парень, учитель физкультуры. — Бензин — прекрасная тема для злободневной интермедии в сандиваре[18], чтобы высмеять господ нефтяных монополистов. Вы сами услышите об этом, если посетите спектакли в Джокьякарте, Соло или Сурабае. Наши артисты живо реагируют на события.

Беседа закончилась тем, что студенты и учитель физкультуры записали в моем блокноте свои адреса и попросили прислать советские журналы и брошюры.

— И обязательно о спорте, о Владимире Куце, — попросил физкультурник.

Поезд прибыл в Джокьякарту поздно вечером. На перроне меня встретил старый знакомый господин Рах-мади, чиновник местного управления информации и ассистент профессора в университете «Гаджа Мада».

Последнее мое посещение Джокьякарты (в апреле 1958 г.) совпало с религиозным мусульманским праздником лебараном. Помню, как в аспидно-черном ночном небе вспыхивали и гасли бенгальские огни и самодельные ракеты. Дворики и веранды домов были иллюминированы цветными бумажными фонариками. По улицам бегали мальчишки с бамбуковыми трещотками — анклюнгами. Бойко шла торговля. По наиболее оживленным улицам города в небольшом автомобиле разъезжал имам и читал молитвы через установленные на кузове громкоговорители.

Теперь был обычный будничный день, но Джокьякарта, несмотря на ночное время, встретила нас шумом и суетой привокзальной площади, забитой бечаками и извозчиками, неутомимо предлагавшими свои услуги. Улицы, пропитавшиеся запахом дурьяна, казались сплошным ночным базаром. В отеле «Таруда», который находится совсем рядом с вокзалом, Рахмади и я обсуждаем программу предстоящего знакомства с культурной жизнью Джокьякарты. Мы решаем посетить некоторых видных деятелей культуры, потом университет «Гаджа Мада», Академию искусств, кратон султана и музей, несколько центров кустарного ремесла и археологические памятники.

Глава VIII У МАСТЕРОВ ДЖОКЬЯКАРТЫ

Широкая прямая джалан Малиборо — главная улица города — заканчивается огромной квадратной площадью с двумя деревьями варингин в ее центре. Эти величественные деревья, обнесенные белокаменными оградами, я видел почти во всех популярных иллюстрированных книгах об Индонезии, изданных в прошлом и в настоящем веках. Деревья искусно подстрижены, и их кроны выглядят двумя массивными, почти правильными кубами.

На площадь выходят главные ворота кратона султана. С площади сворачиваем в лабиринт узеньких улочек и переулков и сразу попадаем в прошлый или даже позапрошлый век. Старинные приземистые здания, обнесенные глухими высокими кирпичными стенами. Лишь немногие постройки выделяются колоннадой и большой открытой верандой спереди. Рахмади пояснил, что это резиденции или бывшие резиденции принцев-пангеранов. Титул «пангеран» носят только близкие родственники султана.