Южнее экватора

В далекие-далекие времена простой юноша был влюблен в красавицу-принцессу. Гордая принцесса потребовала, чтобы юноша построил за одну ночь ансамбль чудесных храмов, украшенных статуями и барельефами, каких никогда и нигде не было. Только при этом условии принцесса соглашалась выйти замуж за юношу. Задание было невыполнимое, принцесса надеялась, посрамив и унизив влюбленного, отделаться от него. Но юноше пришли на помощь сверхъестественные силы. До установленного срока оставался только час, но ансамбль был уже построен, оставалось сделать лишь еще одну статую. Принцесса узнала, что ее хитрость не удалась, и решила прибегнуть к обману, приказав переставить на час вперед все часы. Она сама явилась к юноше с часами и сказала, что время истекло, а задание полностью не выполнено. Юноша понял, что коварная принцесса его обманывает, и с помощью тех же сверхъестественных сил обратил ее в каменную статую и поставил в центральном храме там, где работа была не завершена. Эту статую назвали Лара Джонггранг — «стройная дева».

Какой-то мальчуган перебил учителя, заинтересовавшись, неужели в те далекие времена, когда жили юноша и гордая принцесса, были уже изобретены часы.

Вопрос озадачил учителя. Он подумал и высказал предположение, что в ту пору люди, возможно, пользовались песочными часами.

Мне довелось слышать несколько вариантов легенды о создании Лара Джонггранг. Никто не смог мне объяснить, связаны ли как-нибудь эти легенды с реальными событиями и лицами или представляют собой переложение древнего литературного памятника, а может быть, придуманы позднее. Вероятно, каждый рассказчик, в том числе и наш школьный учитель, вносил в легенду долю собственной фантазии. Характерно, что народ охотно воспринимает легенду и уже не вдумывается в религиозный смысл памятника. Сейчас только немногие знающие люди могут объяснить религиозное значение всех построек, статуй, барельефов. Индуизм давно забыт на Яве, но народные легенды живут.

На обратном пути в Джокьякарту мы посетили одного из старейших художников Индонезии и прогрессивного политического деятеля Аффанди.

Дом художника находится далеко за городом в живописной местности у бурлящего извилистого ручья, за которым расстилаются поля. Художник недавно переехал сюда и еще не закончил строительство своего жилища — легкого домика из бамбука и циновок. Несмотря на скромность, даже бедность, жилища, Аффанди стремился проявить выдумку и оригинальность в планировке дома, в его красочном оформлении. Перед домом большая открытая терраса, служащая и рабочей студией — здесь развешаны работы художника, стоит мольберт.

Нас встретил и радушно приветствовал сам Аффанди, темпераментный человек с высоким открытым лбом и бородкой, такой же, как у Хендра. Хозяин усадил нас за стол, распорядившись кому-то из домашних подать нам кофе и крупук[25].

— Вот мой бунгало, — сказал Аффанди, подтрунивая над бедностью своего жилища.

Слово «бунгало» означает «дача», «загородная вилла». Художник лукаво смотрит на нас маленькими глазками-буравчиками. Многочисленные морщинки на его бронзовом лице собираются в улыбку.

После обычных застольных разговоров о моей поездке, о впечатлениях, о достопримечательностях Джокьякарты беседуем об искусстве, о творчестве самого Аффанди. По моей просьбе художник рассказывает о своем творческом пути.

— В дни молодости я начинал работать вместе с моим другом Хендра. Оба мы самоучки, не имеющие специального художественного образования. В ту пору мы придерживались одних и тех же взглядов на искусство, принадлежали к одному направлению. Затем я провел некоторое время в Европе. Общение с европейскими художниками, знакомство с их работами оказали влияние на мое творчество и окончательно определили мое творческое лицо. Наши творческие пути с Хендра несколько разошлись. Я стал увлекаться экспрессионизмом. Хендра придерживается другого направления. Я знаю, что в вашей стране господствует также другое направление в живописи.

— Я называю свой метод каллиграфическим в отличие от метода Хендра, который можно назвать декоративным. Если у Хендра основой является цвет, то у меня — каллиграфия, — объяснил Аффанди.

В подтверждение своих слов он показал несколько небольших полотен.

Творчество Аффанди так же трудно оценить в нескольких словах, как и творчество его собрата по искусству Хендра. Как и Хендра, Аффанди — художник ищущий, смело экспериментирующий, и его произведения выполнены в различной творческой манере. Есть среди них и подлинно реалистические работы, например «Портрет моей матери». Есть и произведения, отмеченные печатью несомненного влияния распространенных на западе формалистических направлений. Аффанди в отличие от Хендра не проявляет пристрастия к монументальным полотнам большой социальной значимости, но в основе его творчества также лежит реалистическое восприятие действительности, стремление воспроизвести конкретные и реальные образы.