Южно-Африканская деспотия

– Общежитие, значит, – Златка, как всегда, смотрела в корень.

– Нуда, вроде того, – не смутился Серега. – Надеюсь, свар у вас не будет. Потерпите немного, а как только достроим второй дом, четверых замужних я переведу туда.

Златка быстро посчитала.

– Два дома на шестнадцать человек. Это сколько же строить придется?

– Если следовать твоей арифметике, то тринадцать, – быстро прикинул Серега. – а на самом деле больше. Вы ведь с Бобровым не согласитесь жить, как ты говоришь, в общежитии? Да и мы с Дри хотели бы что-нибудь отдельное. Впрочем, что об этом сейчас говорить. Надо успеть до возвращения экспедиции еще хотя бы пару-тройку домов поставить. Так что насчет «общежития»?

– Одобряем, – сказала Апи, уже к этому времени остывшая.

Серега покосился на нее, но промолчал, ожидая ответа от Златки, потому что знал, что как она скажет, так деффки и приговорят.

– Да все нормально, Серёж, – сказала она. – Ты все правильно решил.

Воодушевленный тем, что получил добро от самых привередливых членов общества, Серега заявил о своем решении на «агоре», каковой стали считать площадку перед летней столовой. Сказать, что он получил единодушное одобрение, было нельзя. Пережитки в древнегреческом обществе все-таки были еще довольно сильны, особенно в среде тех, кого совсем недавно приняли в поместье и они еще не успели полностью воспринять царящий там моральный климат. Вот те и зароптали. Но Сереге стоило лишь рявкнуть и нарушители спокойствия тут же заткнулись. Зато все женщины без исключения встретили слова Сереги с полным одобрением. А воинственная Ефимия пообещала несогласным с Серегиной политикой крупные разборки с применением половника. Под общий смех Серега народное собрание свернул.

А вообще Серега понимал, что деревянное домостроение в Южной Африке перспектив не имеет. И всему виной маленькие мерзавцы – термиты. Именно они превращают целую с вида деревянную деталь в абсолютную труху. Так что ни на что сделанное из дерева здесь нельзя положиться. И человек не может быть уверен ни в половой доске, ни в потолочной балке. Можно конечно сделать дому каменный или бетонный фундамент, можно изолировать его от земли железом, но ни то ни другое не смогут дать абсолютной гарантии. Даже, говорят, в бетоне эта гадость пробивает тоннели, чтобы добраться до вожделенной целлюлозы.

Пока конечно, делать что-либо в этом направлении рано, но думать начинать уже пора. Серега знал только один материал, на который можно было положиться – камень. Это, если мыслить категориями «до нашей эры», а если иметь в виду век двадцатый, то возможны варианты. Хотя, конечно дорога...

Серега слегка приуныл. Пока охотники ничего знакомого из минералов не приносили. Если только речной песок с косы на километр выше лагеря. А так все образцы можно охарактеризовать одним словом – камни. Наверно из них тоже можно что-нибудь построить, каменотесы найдутся. Но они привыкли к мягкому известняку, а тут... Серега знал граниты, гнейсы и еще одно красивое название – габбро. На этом его познания в геологии заканчивались. Хотя, помнится, Бобров упоминал какую-то брекчию. Серега почесал макушку. Мысль не шла. Он сплюнул и отправился за топором. Надо показать этим грекам как нужно рубить избу.

Серега торопился. Подходил срок, который Бобров назначил для своего возвращения. А у него еще не все вопросы, которые он сам себе наметил, были решены. Строительство-то, наконец перестало его волновать. Лес на месте его заготовки, что было совсем недалеко от лагеря, разделывали на бревна нужной длины, в два топора выбирали паз, обтесывали с двух сторон и дружно волокли к месту стройки. Там, по прислоненным к стене жердям дружно вкатывали на сруб. Оставалось только вырубить чаши по месту и бревно ложилось куда надо.

Дело было поставлено так, что за рабочий день успевали положить три венца, а это ни много ни мало двенадцать бревен. При их толщине, вполне хватало девяти венцов. То есть, сруб воздвигался фактически за три дня. Конечно, потом работы было еще, как минимум, на неделю. Настилка полов, потолка, а это поперечные балки и доски, которые приходилось сначала колоть, потом обтесывать и строгать вручную. А еще стропила и кровля. Но для каждой операции были свои люди, которые через месяц работы, не сказать, что знали ее в совершенстве, но, тем не менее, управлялись с ней уверенно.

Когда Серега только начинал свою бурную деятельность в качестве градостроителя, он бросал всю толпу сразу на какое-то одно дело. Получались, в лучшем случае, сумбур и мельтешение с доброй порцией криков и ругани. Дело же, если и двигалось, то очень медленно и иногда вовсе не туда. Но, надо отдать ему должное, Серега быстро осознал свою ошибку. И уже на следующий день принялся экспериментировать со специализацией. Что-то получалось, что-то, соответственно, нет. И к рациональному использованию вверенного ему контингента Серега пришел только через месяц. То есть, когда до намеченного возвращения экспедиции осталось всего ничего.