Южно-Африканская деспотия

– Там в тюках мелочевки на пару штук долларей. Часть возьмете неграм в Африку. Блин, заслужили. Это же их камень ушел. Ты им еще оружия прихвати. Можно даже в кредит. Пусть окрестности завоевывают. Я почитал, у них там дальше к востоку кимберлитовые трубки и золото есть. Пусть трудятся. Негры ведь, – Юрка помолчал. – А вы когда уходите?

– Через пару дней, – сказал Бобров. – Мы уже почти все собрали. Вот с Никитосом разберемся и вперед.

Дрова кончились сразу за Босфором и Вован, дотянув до последнего, приказал остановить машину. Сразу наступила тишина, которую, не дав прочувствовать, прервал топот матросских ног по палубе. Башмаки на толстой подошве по приказу Вована носили только марсовые на фок-мачте, потому что бегать босиком по выбленкам еще то удовольствие. Все остальные, которым досталось обслуживать грот и бизань, по летнему времени бегали по палубе босиком. И обувь экономится, и настил не портится. Баркентина оделась парусами в кратчайшее время. У форштевня вспух бурун, энергично зажурчала вода под кормовым подзором и подошедший помощник, глядя в свои записи, доложил:

– Пять узлов.

– М-да, – сказал стоявший рядом Бобров. – Долгонько нам с такой скоростью тащиться.

Нетерпение его было понятно. Бобров возвращался в поместье после почти годового отсутствия. Связи, конечно, с поместьем он не терял, раз в два месяца, плюс-минус неделя прибывала неразлучная пара Вовановых судов, привозила ходовой товар, что-нибудь из заказанного и забирала добычу, скопившуюся к тому времени в закромах Новгорода, регулярно пополняемых из Кимберли. А к моменту отъезда Боброва в Кимберли работало уже полторы сотни человек. И начатая Бобровым в свое время яма на месте алмазного месторождения за это время превратилась в полноценный карьер диаметром как раз в будущую «Большую дыру».

Глубина карьера, правда, была еще несерьезной – каких-то десять метров, но добыча в сто пятьдесят тысяч карат впечатляла. Чтобы такого достичь за столь небольшой срок необходима была четкая организация труда наряду с внедрением механизации. Из этих двух условий в реалиях Древнего мира и отдаленности от центров цивилизации пока в полной мере удалось выполнить только первое.

Что же касаемо второго условия, то пока удалось механизировать только подъем породы паровой лебедкой. Однако, процесс получился слишком затратным, потому что сам подъем осуществлялся примерно раз в полчаса и занимал от силы минут пять. А все остальное время котел надо было держать в горячем состоянии. Дров уходила уйма при мизерном эффекте, и Бобров подумывал повесить на вал паровой машины еще какой-нибудь механизм, но пока не знал какой. Обращение к коллективному творчеству тоже результатов не принесло.

Еще одну новинку, которую можно было считать механизацией, внедрили примерно полгода назад. Тогда проникшему в свое время Вовану удалось, пользуясь сохранившимися еще знакомствами, урвать чуть ли не с последнего, продаваемого за рубеж траулера судовой компрессор. К компрессору пристыковали паровую машину, к ней котел, проклиная все на свете, притащили два баллона, долженствующих выступать в качестве ресиверов.

Парные упряжки мулов, доставившие все это железо за три рейса, пробили к Кимберли настоящую дорогу, которая больше уже не зарастала.

Вся публика в Кимберли следила за сборкой агрегата с большой опаской. Сама машина с котлом отрицательных эмоций не вызывала. Дело было насквозь знакомое и привычное. А вот когда включили компрессор и заработали предохранительные клапана, люди невольно попятились. Серега, а финалом сборки ведал он, потом рассказывал, что на рабочей площадке не осталось никого, и ему пришлось заканчивать монтаж в гордом одиночестве. А от всех остальных видны были только головы, высовывающиеся из-за кромки ямы. Смелее всех оказался Стефанос – его было видно по пояс.

Зато потом, когда заработал отбойный молоток, и Серега наглядно продемонстрировал его преимущества, те, кто раньше прятался, выстроились в очередь, а Серега, живо представив сцену с покраской забора тетушки Полли, уселся поудобнее, готовясь торговаться, но, не помня, что нужно брать первым, одноглазого котенка или сломанную оконную раму. Серега же и решил проблему загрузки паровой машины лебедки. Решение было настолько простым, что Бобров сперва не мог сказать в свой адрес ни одного цензурного слова. Серега с интересом слушал. А когда оказалось, что Серега по ходу дела заново придумал локомобиль, Бобров засобирался в монастырь.