Южно-Африканская деспотия

Бобров спрыгнул в трюм и бережно убрал с ее лица спутанные волосы. Перед ним, закрыв глаза, лежала его Апи. Темная злоба стала медленно подниматься из глубин сознания, затапливая то рациональное, что еще оставалось. Бобров тряхнул головой и резко провел ладонями по лицу. Предаваться мести было рановато. Бобров аккуратно вытащил изо рта Апи кляп. Девушка часто задышала ртом и открыла глаза. Увидев над собой склонившегося мужа, она слабо улыбнулась.

– Сейчас, сейчас, маленькая, – Бобров заторопился, поднимая легкое полуобнаженное тело.

Стоявший рядом воин сноровисто перерезал веревки, стягивающие руки и ноги.

– Давай сюда! – крикнул свесившийся через планширь Вован. Рядом с ним стоял здоровый матрос.

Бобров поднял Апи на вытянутых руках, вспомнив, как Серега точно так же делал несколько лет назад.

– Разберись тут пока, кто есть, кто, – сказал он старшему из воинов и тоже полез на борт.

Десятник кивнул и Бобров уже на палубе баркентины услышал сочный звук удара и вопль.

Апи уложили на палубу, притащив пару матросских коек, и Бобров лично принялся растирать ей конечности. Девушка сначала молчала, закусив губу, а потом, не выдержав, застонала.

– Сволочи, – бормотал Бобров. – Сволочи. Беременную...

Оставив на секунду свое занятие, он глянул через фальшборт. Двое воинов держали за руки человека, выделяющегося одеждой среди других моряков, а десятник медленно вел острием ножа поперек его лба, оставляя красную черту. Человек дергался и отчаянно верещал.

– Не дергайся, – ласково приговаривал десятник. – В глаз попаду.

Бобров вернулся к жене, но Апи уже пыталась встать, болезненно морщась.

– Апи! – укоризненно воскликнул Бобров, делая попытку уложить ее обратно.

Все, кто был на палубе, чтобы не смущать полуобнаженную девушку, отвернулись и даже отошли к противоположному борту. Так что рядом никого не было. Вован, свесясь через планширь, с интересом наблюдал за процессом экстренного потрошения.

– Я уже в порядке, – отозвалась Апи. – Помоги мне встать.

Бобров, покачав головой, поставил Апи на ноги и обнял, прижав к себе.

– Глупышка, – сказал он ей на ушко. – Куда ж ты одна поехала. Здесь тебе все же не Африка. Здесь, чтоб ее, цивилизация.

Апи молчала, уткнувшись носом мужу в шею и только длинно со всхлипом переводила дыханье.

– Ну пойдем, маленькая, – сказал наконец Бобров. – Я тебя сейчас в постельку. Одеяльце. Нам еще часов пять обратного хода. Тут уж Саныч торопиться не будет.

– Не буду, – подтвердил Вован, отходя от борта и тем самым открывая Апи обзор.

Дальше все произошло так быстро, что мало кто успел среагировать, а если кто и успел, то его реакция безнадежно запоздала. Апи издала вибрирующий горловой звук, который Бобров потом уже сравнил с визгом шин по асфальту, вырвала у него из ножен на поясе тяжелый нож и одним движением вспрыгнула на планширь. Бобров уважал Регистр и планширь на его кораблях был не ниже метра над палубным настилом. Десятник, по-своему уговаривающий купца расколоться, только-только начал поворачиваться на звук, а Апи уже летела в великолепном прыжке.

Остатки модного хитона, сдуваемые встречным потоком, почти не скрывали изумительного тела и казалось, что в воздухе парит богиня. Богиня мщения.

– Апи! – заорали одновременно Бобров и Вован, бросаясь к фальшборту.

Но девчонка уже коснулась босыми ногами палубы, присела, опершись на левую руку, чтобы погасить инерцию, а в следующий момент выпрямилась, почти падая вперед, и вонзила нож в низ живота мужика, которого держали двое воинов. Десятник не смог ей помешать. Да он, честно говоря, и не собирался этого делать. Он даже немного отшагнул в сторону.

Мужик, получивший в живот на ладонь стали заорал так, что в окрестных горах наверно со страху обделались все тавры. Апи, оказывается, успела перевернуть нож и сейчас дернула его вверх, распарывая мужику брюхо, и отскочила в сторону. На палубу вывалился сизый комок кишок. Мужик, не переставая вопить, глядел на них с ужасом.

В это время сверху спрыгнул Бобров. Схватив Апи за талию, он потащил ее прочь, бросив десятнику:

– Добей.

Тот кивнул и, шагнув вперед, мазнул мужика ножом по горлу. Вопль сразу оборвался, сменившись хрипом и бульканьем.

Апи, дернувшись пару раз, прижалась к мужу и на этот раз разрыдалась. Так и стоявшая на коленях команда купца сползлась теснее и негромко выла. Один из Вовановских матросов сбросил сверху штормтрап и Бобров, посадив Апи на сгиб руки и придерживаясь другой, стал медленно подниматься. Вован перенял у него девушку и поставил на палубу.

Когда Бобров перебрался через планширь, снизу к борту подошел десятник.

-А что с этими?

– А ничего. Возьмите у Саныча топор и прорубите в днище хорошую дыру. До берега недалеко и команда доплывет. Ну, а кто не доплывет, значит, судьба такая.

Баркентина уходила прочь от медленно тонущего судна, команда которого, похватав что полегче, косяком плыла в сторону недалекого берега. В каюте Бобров обтирал смоченной в горячей воде тканью свою Апи. Апи льнула к нему, всхлипывая, и бормотала:

– Бобров, миленький, я тебя так люблю, так люблю.

А у Боброва сердце рвалось от нежности.