Южное седло

Ниже нас, на перевале, мы увидели Эда, перетаскивающего лагерь. Спускались вниз не спеша, весьма довольные Остроконечным пиком. Позднее мы перекрестили его в пик Лхакпа в честь сына Чарлза Уайли — Яна который родился в среду (среда по-шерпски — «лхакпа»). Перед самым перевалом Майк внезапно остановился и указал на что-то пальцем. Как раз перед нами, по другую сторону новооткрытой долины Чугима, стояли две вершины, левая из которых представляла собой изумительный по красоте ледовый пик. По правому гребню просматривался возможный путь. А что, если мы пересечем ущелье, сделаем восхождение и затем спустимся вдоль реки, которая, несомненно, должна где-то ниже вливаться в Дудх-Кози? Эд охотно согласился и начал разрабатывать путь спуска по глинистому склону ниже перевала. Тем временем, однако, нам пришлось подтянуть пояса потуже. Кажется, я уже упоминал, что мы взяли всего по два штурмовых пайка. По плану предполагалось проверить в качестве эксперимента, можем ли мы и шерпы прожить лишь на этих пайках. Привожу содержание пайка на один человеко-день:

400 г сахара;

1 пачка пеммикана [7]Боврил (для супа);

56 г сыра;

1 пачки печенья (одна из них — сладкого);

1 пачка конфет;

1 пачка грейпнатс [8];

чай, кофе, маленькая пачка овсянки для добавления в суп;

1 пачка молока в порошке;

1 пятидесятиграммовая плитка кекса или шоколада, или фрубикса, или прессованных бананов 1 пакет апельсинового или лимонного напитка в порошке.

Эти пайки были тщательно упакованы в облицованных фольгой картонных ящиках. Однако нужно учитывать, что для человека, возвращающегося в лагерь с волчьим аппетитом, такой паек не может служить сытным обедом, в особенности если вы принадлежите к тем, чей желудок не выносит пеммикана или грейпнатс. Мне повезло, что я к таковым не относился. Итак, мы тихонько вздохнули и уселись поглощать суп и сыр. Четверых шерпов отослали обратно с кислородом в наш последний лагерь; они должны были вернуться на следующий день и поднести нам грузы в лагерь, организованный возможно выше на Канг Чо (так назывался, как мы позднее узнали, наш новый пик); двоих же предполагалось направить обратно с кислородом через Шола-Кхола вплоть до Тхъянгбоча.

Мы с Эдом заняли одну палатку и погрузились в дискуссию по великой проблеме: как убить время на большой высоте? Он провозгласил лозунг: «Битва со скукой» Моя методика, весьма простая, заключалась в чтении романа, предпочтительно длиннющего. Одной из приятных, предстоящих нам в этот период задач было более глубокое познание друг друга, и в данном случае я принялся изучать Эда, его прямую, лобовую атаку любой задачи, его неутомимую энергию, его веселый низкий смех и чувство юмора, его верность в дружбе.

На следующее утро простуда дала себя знать. Я был как в тумане, нос оставался всю ночь заложенным и казался комком свинца. Майк и Чарлз мучились головной болью, а Эд — расстройством желудка после употребления пеммикана. Бедный Эд! В следующие два дня, несмотря на тяжелую работу при восхождении, он почти ничего не ел; он жил, казалось, на одном лимонном порошке с большим количеством сахара.

Такая нетвердая на ногах группа с нетерпением ожидала возвращения четырех шерпов. Было уже 10 часов 15 минут, когда мы начали спуск по ужасающему глинистому склону, ведущему к двум озеркам, приютившимся среди каменных глыб морены. Здесь мы с великим сожалением оставили под скалой наши консервы и повернули направо, вверх по каменистому ущелью. Нашей целью была площадка для бивака, расположенная в спускающейся с ледника ложбине. По этому леднику можно было подняться на снежный перевал между Канг-Чо и его соседом справа. Мы нашли подходящую площадку чуть ниже языка ледника и разбили бивак на скалах, рядом с которыми протекал ручей.

Утро 4 апреля было хорошим, хотя падал легкий снежок; ночь я проспал неплохо. Мы попрощались с Нимми и Анг Дава (уходящими, чтобы собрать кислородные аппараты) и двинулись в путь в 7.30. Благословенные Гималаи! Здесь не надо вставать в 2 часа ночи, как в Альпах. Не успели мы ступить на ледник, как Чарлз сломал кошку. С ума можно сойти! Теперь ему, так же как и мне и Гомпу, пришлось идти весь день на полуторах кошках.

Перевал мы достигли в 8.20. Все мысли о пике, возвышающемся справа, исчезли, однако гребень Канг-чо, видимый теперь вплотную, выглядел приемлемым: лед крутой взлет на предвершинное плечо и оттуда пологий гребень, ведущий к самой вершине, лишь грибообразный ледовый жандарм на пути мог причинить неприятности.

Эд, Да Намгиал, Анг Дава и я шли в первой связке. Эд рубил ступени на крутом, идущем от перевала склоне. Мы шли в кошках, и я подумал, что расстояние между ступенями слишком велико.