Южноморск (СИ)

- Вера Ивановна, - Валентина Григорьевна не могла сидеть, ходила по кабинету и взволнованно делилась своей озабоченностью. - Я боюсь, что Валентина Никифорова может покончить с собой, она только и думает о том, как хорошо бы уйти из жизни. У неё сейчас все мысли о способах самоубийства, хочет выбрать самый безболезненный и надёжный. Моих уговоров она просто не слышит. Вот послушайте, я даже записала свою беседу с ней. - Она включила диктофон.

"Я хочу тебе объяснить, почему самоубийство - самый большой грех перед нашим Создателем". - Послышался голос воспитательницы. - "Раз он дал тебе жизнь, нужно её прожить достойно. Если ты покончишь с собой, ты обрекаешь свою бессмертную душу. Пойми, девочка, она у тебя бессмертная, а ты обрекаешь её на вечные муки. Это совершенно точно, поверь мне. Как только жизнь уходит из тела, души самоубийц обречены вечно, запомни, вечно переживать этот миг. И больше ничего у них уже не будет. А тот, кто живёт, пусть и не очень хорошо, но живёт достойно, у того душа после смерти тела уходит в просторы Вселенной и живёт в радости вечно. А ты, глупенькая, думаешь о смерти тогда, когда перед тобой открывается хорошая жизнь".

- Я ей это говорю, а она молчит и не реагирует, - растерянно сказала Валентина Григорьевна. - Как ещё до неё достучаться, если её даже слова о душе не трогают?

- Хорошо, Валентина Григорьевна, - сказала Вера Ивановна, - я завтра же решу, как помочь девочке.

- Я тоже попробую ей помочь, - поддержал решение директора Олег.

Он вспомнил о вчерашнем разговоре и обратился к девочке:

- Тиночка, а хочешь, мы прямо сейчас пойдём и накажем этих сволочей в милицейской форме? Причём ты ничего говорить не будешь, всё сделаю я, ты только увидишь, как они наказаны и ничего не могут поделать. Хочешь?

Взгляд Тинки немного оживился, и она вопросительно посмотрела на Оксану. Та кивнула подружке.

- Сходи, Тинка, хуже не будет, Олег Васильевич, если обещает, то выполнит. А нам нельзя пойти с нею? - обратилась она к Олегу. - Нам тоже хочется посмотреть, как Вы накажете этих подонков.

- Нет, - Олег покачал головой, - вам туда идти не надо, но вечером мы покажем желающим запись нашей "расправы".

- Ну что, пойдёшь с Олегом Васильевичем? - спросила Оксана задрожавшую Тинку.

- Я боюсь, - шёпотом призналась девочка, - вдруг они застрелят Олега Васильевича и снова будут мучить меня.

- Ты забыла, что вчера рассказывал Толька? - вступила в разговор Надя. - Когда бандит наставил пистолет на него, Олег Васильевич расплавил этот пистолет так, что тот вообще был больше ни на что не годен.

- Не я расплавил, - усмехнулся Олег, - просто это начала действовать магия Кавказа. Теперь у всех, кто будет направлять оружие против невинного человека, защищённого, как вы, стволы будут плавиться.

*

Действительно, когда вчера Николка и Толька Валуев возвращались домой, после того как после ожесточённого торга купили плот, их встретила местная банда. Главарём банды был семнадцатилетний Руслан Соловьёв, сын местного воротилы. В банде было 15 подростков в возрасте от 14 до 17 лет, и ещё несколько десятков пацанов поменьше были у них на побегушках. Парни крали коляски и велосипеды из подъездов, обворовывали автомашины, потом, продав краденное, шли "расслабиться", а потом - поймать запоздавших ребят и поизмываться над ними. Особенно они любили измываться над детдомовцами, которых директор иногда посылал с поручениями по городу.

И сейчас, завидев Николку с Толькой, неспешно катящими тележку с разобранными деталями плота, который банда в очередной раз собиралась вернуть хозяину, один из адъютантов Руслана восторженно завопил: "Гля, детдомовские". Правда, Николка нисколько не испугался, а Толька даже обрадовался возможности подраться. Но подраться ему не пришлось. Николка просто нажал свой браслет, и почти сразу из ближайшего переулка появился Олег Васильевич и присоединился к Тольке с Николкой. Но Олега парни не посчитали помехой, ведь он был один, а их сколько. Даже прикольно будет не только детдомовским надавать, но и взрослого парня унизить так, чтобы всю жизнь вспоминал и дрожал. Их не насторожило то, что Олег с ребятами, увидев несущуюся на них ораву, не заспешили к находящемуся в соседнем квартале детдому, а спокойно остановились. "От страха двинуться не могут", - злорадно подумал Руслан, предвкушая предстоящее развлечение.

- Чё, мужик, за...л от страха? - спросил он, пренебрежительно глянув на высокого парня, который спокойно стоял у тележки. И вздрогнул, встретившись с ним взглядом. В глазах парня не было страха, было презрение и что-то похожее на жалость. Интуитивно Руслан почувствовал сожаление, что они связались с такими непонятно себя ведущими парнями, но тут ощутил в кармане тяжесть отцовского пистолета, который он взял, чтобы похвастаться перед ребятами, и привычная наглость вернулась к нему.

- Ну-ка, Мурад, глянь, чё это у них такое в тележке, - сказал он своему постоянному адъютанту, - может, и нам что пригодится.