Южные холода (СИ)

Я не была сильной физически, потому мне всегда было трудно добираться до того места одной.

Трудно дышать.

Решаюсь вновь на смущающий меня жест, я остановилась, отбросив все сомнения.

Облокачиваюсь о грудь мужчины. Он же легко прижимает меня к себе руками.

Такой тёплый…

Надёжный.

Сильный.

Мой.

Я выдыхала пар и смотрела, как этот белый дым растворялся в воздухе, исписывая пространство около меня своими причудливыми узорами.

— Осталось совсем немного, — тихо говорю я, пытаясь вслушаться в стук его сердца, с упоением замечая, что оно бьётся даже быстрее моего.

— Отдохни, — продолжил он, после касаясь моей макушки своими устами.

Ребёнку, который так мало получал в своей жизни тепла, этот жест показался бы волшебным. Впрочем, как и мне самой.

С этим человеком я чувствовала себя, как ни странно, в полной безопасности. Словно я в том месте, где нет ничего плохого. Я окружена заботой и любовью…

Я дома.

Улыбаюсь. После стольких лет я впервые так жадно впитывала каждой клеточкой любовь. Но теперь уже не от Эллинор.

Я наслаждалась этим дурманящим чувством, робко обнимая профессора в ответ, чувствуя, как щеки заливаются ещё большим румянцем.

Отстраняюсь и верчу головой по сторонам.

Ещё пару шагов.

Ещё чуть-чуть.

Взобравшись на эту высоту я смотрела на то чудо, которое раскинулось пред нами.

Рассвет. Первые лучи солнца осветили серый туман, превращая его в светло-светло голубой, заставляя почувствовать этот миг жизни самым чудесным, самым прекрасным…

Я подняла руки через стороны, подобно птице, на секунду прикрывая глаза и тая в этом незримом блаженстве. Холодный ветер бил мне в лицо, так приятно морозя кожу, пробираясь под одежду, создавая ощущение бесподобного полёта.

Тепло. Мужчина держит меня за мои образные крылья, так же расправляя и свои.

Я чувствовала в этот миг опору, которой мне так не хватало все эти годы. И это отпечаталось в моей памяти. Я ощущала и то, что внутри тот самый росток любви превращается в цветок, бутон которого ещё не раскрыт, но он обязательно покажет свою красоту Миру в скором времени.

Постепенно белый дым рассеивался. Я вздрогнула, когда показались яркие зелёные верхушки елей. Лучи Звезды пленили их, ярко поблёскивая средь серости тяжких дней. Капли росы искрились подобно алмазам на тёмном бархате.

— Боже… — с явным восхищением выдохнул зельевар.

До горизонта простирался лес, а справа — множество холмов, на которых была лишь яркая трава. Умопомрачительные клубящиеся облака добавляли свою неповторимую терпкую ноту. Чуть поодаль — огромная гора, на вершине которой лежали снега, и где всё кажется возможным.

Всё это так захватывало дух, что я готова была вечность смотреть на эту красоту вместе с ним. Жить в этом дурмане.

Жить…

Поворачиваюсь к зельевару лицом и прижимаюсь к нему всем телом, снова наслаждаясь этим упоительным теплом. Поднимаю голову.

Он переводит свой взор с этой красоты на меня, и мы встречаемся взглядами. Такой чистый, светлый, что невольно я восторженно охаю. Спустя считанные секунды мужчина нежно касается моих губ своими. Я же робко отвечаю на его пылкость, ощущая, как по телу разливается эта сладость.

— Теперь это наша общая тайна…

========== Глава 21. Потерянная средь горных вершин ==========

Я не любила тех мужчин, которые показывали себя средь толпы. Мне казалось, что такой муж не будет заботиться обо мне и любить. Его красота всегда будет привлекать других женщин, и он, в конце концов, не сможет устоять.

Мой взор остановился на Паркинсон, которая о чём-то весело болтала с Драко, прикасаясь к его руке. Этот жест был мне более чем ясен.

Развернувшись, пошла прочь, сжимая в бессилии кулаки. Мне не был нужен этот юноша, как вы могли бы подумать. Я и не хотела воевать с Пэнси или быть первой. У меня не было к Драко даже чувств.

Мне было лишь больно от того, какими бывают люди.

Пусть и мои родители не были в браке, но чем я заслужила презрение? Своим появлением на свет?

Я не имела возможности, по сути, и надеяться на то, что меня будут уважать. Этим детям чистокровных не нужно даже потеть, чтобы устроиться на работу. А из меня выжмут все соки…

У них всё на блюдечке с золотой каемочкой. Да! Я завидовала… Ведь у них есть и богатство, и положение в обществе. От них очень сложно отказаться.

А что я? Я — пылинка на морском берегу, гонимая беспощадным ветром Жизни. Всего лишь одна маленькая пылинка…

***

— Да, можно любить, ненавидя,

Любить с омраченной душой,

С последним проклятием видя

Последнее счастье — в одной!

О, слишком жестокие губы,

О, лживый, приманчивый взор,

Весь облик, и нежный и грубый,

Влекущий, как тьма, разговор!

Кто магию сумрачной власти

В ее приближения влил?

Кто ядом мучительной страсти

Объятья ее напоил?

Хочу проклинать, но невольно

О ласках привычных молю.

Мне страшно, мне душно, мне больно…

Но я повторяю: люблю!

Эти стихи читала второкурсница у входа в кабинет Маггловедения. Она тараторила, где-то заглатывала слова, говорила совершенно без выражения, лишь изредка выделяла какие-то фразы, но я всё же остановилась. Тогда как девочка смущенно покраснела, хотя и продолжила ещё громче.