Южные холода (СИ)

Я положила вещь на свою парту, поправила юбку и быстро юркнула в тёмное помещение. Снейп наложил всевозможные чары, защищающие от прослушки и вторжения помимо воли хозяина. Сглатываю. Жмурюсь.

Снова указывает жестом на кресло, в котором я обычно сидела, когда проводила время с ним по наказу Дамблдора. Только на край мебели. Тру ладони друг о друга — они ужасно вспотели.

Некоторое время профессор Снейп молчит. Тишину нарушает тихое постукивание старинных часов и потрескивание поленьев в камине. Несколько свечей на тумбах делают обитель зельевара более светлой, ведь люстра горит совсем неярко. Потом мужчина спешно разворачивается на каблуках и садится в другое кресло — напротив меня. Неотрывно смотрит в глаза — я смогла переступить через себя и ответить ему тем же взглядом.

Снова встаёт и отходит в самый дальний угол комнаты, снимая мантию и вешая её на крючок. Будто она помешает разговору. Беззвучно вновь шагает в мою сторону и обратно. Резко останавливается и размыкает губы, но потом также быстро смыкает их.

Я следила за каждым его движением, совершенно не понимая причину такого поведия этого человека. Он никогда не вёл себя подобным образом. Никогда. Это не было свойственно его натуре.

И от этого становилось ещё страшнее. Неизвестность пугала меня.

Наконец, он глухо выдохнул и, поправив прядь чёрных волос, начал свою речь, меряя шагами комнату.

— Когда я впервые увидел Вас, то подумал, что Вы — самый обычный ребёнок на планете. Самый неприметный, обыкновенный… Но, о, как я ошибся… — мужчина сделал паузу. По его профилю скакали отсветы яркого пламени, — Ваши суждения ещё на первом курсе привлекали меня, и я сам вызвался на пост Вашего опекуна…

Когда я спросил Ваше пожелание в тот вечер, то был уверен, что девочка, вроде Вас, скажет всё, что угодно, но только не то, что сказали Вы. Признаться честно, я был удивлён.

Вы любили крассическую литературу ещё с детства. Я изучал Вас. Каждый божий день. Я знаю абсолютно всё о Вас и о Ваших желаниях…

По мере того, как Вы росли, я замечал, что Ваш характер вовсе не менялся. Лишь с каждым днём Вы становились мудрее, совершая самые яркие поступки. Вы радовались всему, что посылала Вам судьба, не роптали на Господа, хотя, Ваша жизнь была очень тяжела. Поверьте, я понимаю Вас…

Вы любили абсолютно всё на свете. Ваша душа притягивала меня всё сильнее и сильнее. Вы смело выступали против других людей, если требовалось защитить слабых. Вы самоотверженны. Это поражало меня.

Как в столь юном создании сплелись лишь доброта и нежность, спрашивал я себя? Вы потеряли родителей, жили в приюте, — прошу прощение, быть может, я причинил Вам боль этими словами, завлекая в водоворот неприятных для Вас событий, — но Вы всё равно не позволили влезть пагубным мыслям в свою чистую душу.

Вдруг он порывисто подошёл ко мне, я видела, как тяжело он дышал. Мужчина не прекращал говорить. Будто изливал душу, надеясь на то, что его не отвергнут. Я же была поражена такой откровенностью со стороны этого вечно-мрачного и очень замкнутого человека.

Сердце упорно колотилось о рёбра, предвещая нечто неимоверно страшное. Я дрожала. Словно кто-то вынес приговор. Словно Судный День. Кожей я чувствовала что-то, исходящее от этого существа. И это было не было мне знакомым.

Вжалась в спинку кресла, опустив голову.

— И, о, как Вы упорны. Учёба не давалась Вам легко, но Вы не отступали.

Вы никогда не просили у меня ничего, хотя, я бы исполнил любую Вашу прихоть… К этому я вернусь немного позже.

Ваши полёты на мётлах — отвратительны, но Вы не сдаетесь. Вы прямо шагаете тогда, когда как любой бы согнулся пополам и упал в пропасть забвения.

В Вас настолько сильный стержень, что абсолютно никто не сможет его сломить. Ваша искренность, открытость порой повергали меня в шок. Но, в тоже время, Вы говорите всегда ровно столько, сколько нужно.

Вы очень скромны и робки. Другие девушки Вашего возраста позволяют себе дерзости, замечания, отвратительные желания… А Вы… Счастливы иметь то, что имеете.

Профессор вновь отошёл от меня, развязывая галстук, который, по-видимому, начинал сдавливать шею. Он небрежно отбросил вещь и снова приблизился к моей персоне.

— Вы проявляете сострадание к тем, кто, порой, и не заслуживает этого. Вы не такая, как все. Вы — иная. Чистая.

Ваша красота умопомрачительна. Иногда мне кажется, что Вы — ангел с небес. Само совершенство. Ваш профиль просто идеален. Эти изгибы тела… Миниатюрные пальчики, которыми Вы проводите по корешкам книг в поисках нужной. Эти голубые глаза, которые сияют любовью к жизни. Именно, любовью к жизни…

Я начала задыхаться от этих слов. Желала поскорее уйти из этого места, но не могла. Словно кто-то приковал невидимыми цепями к этому чёртовому креслу. Воздух начинал накаляться, и теперь мне казалось, что я глотаю, словно рыба, выброшенная на сухой берег под палящим солнцем, вовсе не кислород, а раскаленный пар.