Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка

Именно Пестелю, как известно, принадлежала решающая роль в написании устава, «статута» Союза спасения. Впоследствии он был уничтожен заговорщиками, и судить о его содержании можно лишь по дошедшим до нас косвенным свидетельствам. Согласно им, составляя «статут», Пестель учитывал опыт деятельности двух современных ему организаций: масонства и тайной полиции.

Не буду здесь вдаваться в сложный, но на сегодняшний день достаточно хорошо изученный вопрос об идеологии и истории русского масонства в начале XIX века. Отмечу только, что масонские цели – образно говоря, нравственное усовершенствование отдельного человека, государства и, в итоге, всего человечества – реализовались в ту эпоху в двух противоположных формах, «демократической» и «аристократической». «Аристократическое» масонство существовало в рамках шведской, андреевской системы, а «демократическое» – в рамках системы иоанновской.

Шведская система, считавшая своим покровителем Святого Андрея Первозванного, а «великим магистром» – шведского короля, была основана на строгих принципах иерархии в управлении и беспрекословного послушания. «Шведские масоны, – пишет известная исследовательница масонства Т. О. Соколовская, – называли себя великими каменщиками чаще, чем свободными каменщиками». По ее мнению, это не случайно: «Для достижения масонских целей, для соделания людей счастливыми и благородными употреблялось порабощение духа и даже тела; от низших братьев и низших лож отнималась всякая самодеятельность, всякая самостоятельность; от них требовалась только слепая вера, а общемасонская цель о соединении всех людей в одну всемирную семью была известна только самым высшим степеням».

Руководил шведскими ложами в России могущественный и таинственный Капитул Феникса. Состав этого Капитула не был известен рядовым масонам, от которых требовалось лишь слепое повиновение. Не в полной мере известен он и современным исследователям: члены Капитула проходили в масонских документах под вымышленными, символическими именами.

Иоанновское масонство, находившееся под покровительством Святого Иоанна Иерусалимского, изначально считало себя частью масонства андреевского. Иоанновскими назывались масоны низших степеней, не посвященные в «великие тайны» Капитула Феникса и не знавшие истинных, сокровенных масонских целей. И постепенно в иоанновских ложах возник стихийный демократический протест против Капитула. В 1815 году русское масонство раскололось на две системы.

Если шведскими масонами по-прежнему управлял Капитул, то для управления масонами иоанновскими была создана «великая ложа Астреи». Принятое тогда же уложение Астреи «устанавливало выборное начало в управлении масонского сообщества и клало в основу этого управления ответственность всех без исключения должностных лиц, их выборность, терпимость ко всем религиям и ко всем принятым масонским системам и равноправность всех представителей лож в великой ложе»[17].

Члены Союза спасения, большинство из которых были масонами, определялись в выборе системы. Это – важнейший выбор: именно в нем следует искать истоки разности взглядов заговорщиков на природу тайной организации, на принципы деятельности заговора. Именно здесь – зерна позднейших программных разногласий декабристов, их разных представлений о характере власти в постреволюционной России.

Историк Н. М. Дружинин, автор классической работы «К истории идейных исканий П. И. Пестеля», подробно описал процесс вхождения заговорщиков в иоанновскую ложу Трех добродетелей (1816 год). Предполагалось «воспользоваться готовой, более или менее однородной и замкнутой ячейкой, ввести в нее членов слагающейся политической организации, образовать из них руководящее ядро и превратить масонскую “мастерскую” в лабораторию революционных идей». «Фактически ложа Трех добродетелей превратилась в неофициальный филиал тайного революционного общества»[18]. Участниками ложи стали «корифеи» движения декабристов – в частности, братья Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы и князь Сергей Трубецкой. В январе 1816 года, еще до знакомства с Союзом спасения, в ложу вступает и Пестель.

Однако став членом иоанновской ложи, Пестель не порвал со шведским масонством, в которое был принят еще на корпусной скамье. К 1816 году он был обладателем высокой степени шведского «мастера», и патенты на свое имя, выданные в подчинявшейся Капитулу Феникса ложе Сфинкса, хранил всю жизнь. Судя по тому, что он не принимал активного участия в деятельности ложи Трех добродетелей, иоанновское масонство интересовало его гораздо меньше, чем шведское.