Южный фронт

Мачо сознательно уводил боевиков в джунгли. Он отстреливался, постоянно меняя позицию. Он был то справа, то слева, то за кустами, то за деревьями. Хорошо зная джунгли, юноша пытался манипулировать противником. Ему казалась, что еще немного, и враг окажется в одной из охотничьих ловушек или же в заросшем овраге, полном змей. Это зависело от того, как бандиты и гвардейцы поведут себя после очередного обстрела и какую сторону выберут для продолжения атаки.

Батяня не хотел пускать отчаянные действия Адальберто на самотек. Парню нужно было помочь, несмотря на его недавние прегрешения. Майор двинулся следом за вражеской группой. Тут следовало быть максимально осторожным, чтобы не попасть под «дружественный огонь» – выстрелы Андраде, который не знал, что к нему спешат на помощь. Русский быстро засек перемещение противника и стал тенью следовать за ним. Он старался быть незаметным. У него это хорошо получалось. Замыкающие строй бандиты периодически оглядывались, но никого за собой не видели. Десантник умело пользовался особенностями местности. Стоило одному из бандитов зазеваться и отстать от остальных буквально на два-три шага, как Андрей метнул в него нож и заставил распрощаться с жизнью.

Участники вражеской группы не заметили потерю, так как были увлечены перестрелкой с Адальберто. Мачо снова и снова поливал их свинцом. Батяня готов был поддержать его. Однако местность при других своих выгодах не позволяла вести перекрестный огонь. Лавров рассчитывал и дальше уничтожать боевиков по одному. Он даже выбрал себе очередную цель и приготовил удавку, с помощью которой собирался убить гвардейца. Однако прозвучал выстрел, и гвардеец упал замертво раньше, чем русский успел выйти из кустов. Стреляла Есения, которая просто не могла оставаться на месте. Часть боевиков тут же перегруппировалась для того, чтобы противостоять нападавшим с тыла. Они ведь не знали, что речь шла лишь о девчонке, которую не смог удержать дед. С другой стороны, им не было известно и о десантнике, сидевшем в укрытии неподалеку от них. Майор понимал, какая опасность угрожает внучке алькальда, и принял огонь на себя. Он выпустил несколько очередей, заставив бандитов и гвардейцев плотно прижаться к земле. В то же время стрельбу продолжал Андраде. Русский отчетливо слышал свист пуль его оружия. Угроза «дружественного огня» нарастала с каждой секундой. К тому же Есения не собиралась отступать. Она залегла в ложбине и продолжала бить по врагу. Выстрелы Батяни дали ей возможность сориентироваться и не палить по другу. А вот мачо пребывал в таком исступлении, что почти не понимал происходящего. Он не сообразил, почему часть боевиков рухнула на землю и что за выстрелы звучат параллельно его выстрелам и выстрелам громил. В конце концов, оказалось, что он переусердствовал со стрельбой. Запасы патронов иссякли, а противник все еще не оказался в ловушке.

До головорезов быстро дошло, что юнцу просто нечем стрелять. Их авангард перешел в наступление. Остальные, неся потери, продолжали перестрелку с Батяней и Есенией. Те, кто оставался живым, потихоньку отползали назад, чтобы присоединиться к атакующим. На мачо можно было отыграться за все неудачи, постигшие их во время рейда. В результате сдерживать русского и креолку был оставлен лишь один гвардеец, вооруженный пулеметом. Он на все сто процентов использовал свое преимущество, чтобы не позволить тем занять доминирующее положение.

Адальберто некоторое время пытался оторваться от преследователей. Однако это у него никак не выходило. Громилы не сбавляли темпа и не уменьшали плотность стрельбы.

Парень дважды был ранен в левую руку. Одна из ран оказалась очень серьезной – пуля порвала мышцу и раздробила кость. Мачо изнывал от боли, но старался держаться как можно дольше. Однако вдруг в глазах его помутнело. Он оступился и рухнул на землю, подвернув ногу. Враги приближались, злорадно посмеиваясь. Юноша безрезультатно пробовал встать. Что с ним могли сделать бандиты и гвардейцы, он догадывался. Жить хотелось. Но попадать в лапы противника он явно не желал. Поскольку возможностей для бегства не имелось, ему пришлось принять тяжелейшее решение.

Андраде слышал, что где-то совсем близко стрекотал пулемет, а в ответ ему звучали автоматные и винтовочные выстрелы. Но еще ближе раздавались голоса боевиков.

– Выходи, ублюдок! – еще не видя раненого, обратился к нему один из головорезов.

– Я ранен, – вполголоса промолвил в ответ парень.

– Поделом тебе, скотина! Заставил же ты нас побегать! – не прекращая злорадствовать, проговорил бандит.

– Помогите мне. Я готов перейти на вашу сторону, – все так же негромко ответил Адальберто.

Боевики настороженно подошли к месту, где лежал юноша. Они явно ожидали подвоха. Но зрелище, представшее их взору, развеяло их опасения. Местный истекал кровью. Его посиневшая нога была неестественно завернута. Он тяжело дышал и с трудом глотал слюну.

– Добегался, чертов рыбак, – оскалил зубы в мерзкой улыбке гвардеец, наводя автомат на лоб раненого.

– Не я один, – пробормотал тот.