Южный фронтир: Россия — Украина — Донбасс

Первая мировая война 1914 ^_ 1918 гг. не может быть показательной для сравнения культурных тем двух обществ, поскольку это было время кризиса и перелома, который закончился Гражданской войной и полным крахом старого общества. Кризис выразился и в культурной сфере, в первую очередь в виде множества конкурирующих проектов будущего и соответственно способов описания настоящего. Разнообразные идеологические течения и социальные силы, принимавшие участие в военных действиях и направляющие жизнь в тылу, находились в состоянии жесткой конкуренции, беспорядочной смены, перманентного хаоса и неукорененности. Это был период дезинтеграции общества. К началу 1940-х гг. культурные процессы нормализовались, выделилась устойчивая социокультурная структура и определились темы, которые могут служить интеграции общества.

В событиях 1941-45 гг. явная отсылка к Отечественной войне 1812 года заключается уже в названии: господствующая в то время марксистская идеология предлагала для осмысления событий такую форму как борьба двух общественных систем, и эта форма тоже была использована, но более востребована оказалась дореволюционная русская культурная тема Отечественной войны. В это время был учрежден Орден Кутузова (1943) ^и снят фильм «Кутузов» (1943) — Возвращаются в военной форме погоны и модифицированные старые военные звания, что подчеркивает преемственность Красной армии по отношению к российской армии, и в первую очередь к армии времен Отечественной войны 1812 года. Этим периодом интересуются тогдашние историки, в первую очередь Е. Тарле (книги «Наполеон» (1936), «Нашествие Наполеона на Россию» (1937)).

Внезапное вероломное нападение врага, отступление и сдача большей части европейской территории страны тоже оказались теми образами коллективного сознания, которые позволили описывать текущие события и не терять надежды на окончательную победу. Эвакуация промышленности и людей на Урал в культурном плане рифмуется с ответом Александра I на известие о сдаче Москвы и предложение подписать мир с Наполеоном: «Я отращу себе бороду и лучше соглашусь питаться хлебом в недрах Сибири, нежели подписать стыд моего отечества и добрых подданных, пожертвования которых умею ценить».

Образ центральной битвы, которая решает исход кампании, актуализовался в Сталинградской битве. Интересно отметить, что такого рода образ не появился ни в Первую мировую, ни во время Смуты, хотя эти времена были многолетним лихолетьем, и кровопролитных битв тогда происходило немало. По-видимому, в период перелома, кризиса и социальной деструкции не может сформироваться интегрирующий образ, который был бы значим для всех слоев общества и для всех носителей данной культуры, но это становится возможным в ситуации противостояния с многократно превосходящими силами врага, если общество уже консолидировано.

Ярко и наглядно связь времен прослеживается в культурном преломлении такого феномена как партизанская борьба. Образы партизана, партизанки, партизанского отряда прямо отсылают к партизанскому движению периода Наполеоновского нашествия, и являются одними из самых распространенных в коллективных представлениях о Великой Отечественной.

Характерно, что партизанская борьба и тяжелые климатические условия в ходе войны 1941 — 1945 гг. входят в европейскую культурную тему на тех же самых местах в структуре образа, что и в начале XIX века, формируя в западном мире представление о варварской войне, о том, что великая на этот раз немецкая армия была побеждена не умением, а числом и плохой погодой.

Рассмотренные структурные элементы культурной темы Отечественной войны позволяют сделать вывод, что в советском послереволюционном обществе она занимала функционально то же самое место, что и в российском дореволюционном. Кризисные события 1917–1920 гг., а также последующая эпоха индустриализации изменили многие элементы социокультурной системы, уничтожили старые идентичности и создали новые, однако сохранили эту важную культурную тему, которая реализовала свою интегрирующую функцию и в новых условиях индустриального общества, как в свое время это было в сословном аграрном обществе.

Таким образом, проведенный в статье анализ показывает, что культурная тема «Отечественная война» сохранилась в советском обществе, и совокупный опыт русской цивилизации, приобретенный в 1941 — 1945 гг., был выражен и структурирован в согласии с культурной темой, которая функционировала при осмыслении опыта 1812 г. Это указывает на неправомерность вывода о полной смене русской цивилизационной идентичности в советский период.