Южный Крест

- Это было странно. В тот момент и потом... меня не отпускало чувство предрешенности. Я просто знал, что это наступило. Поделать ничего нельзя. Я не мог оторваться от ее лица... оно пугало меня - это было именно такое лицо, какое я видел раньше внутри себя, это было оно. Она сидела живая напротив меня и говорила о художниках и книжках, и это были мои мысли.

"Иногда я видел ее профиль с тяжелыми волосами, поднятыми вверх, и думал, что не вынесу этого", - додумал Вадим про себя.

- Она взяла тебя сразу, всего целиком, не спросясь и не раздумывая! спросила Лена с оттенком такого сложного чувства, что Вадим внимательно посмотрел на нее и быстро сказал:

- Все, давай остановимся.

- Один вопрос. Почему вы расстались? Ведь вы не должны были расстаться? - она, очевидно, ожидала слов разубеждения, но он не заметил ее игры и не распознал внутреннего призыва. Он только сказал изменившимся голосом:

- Эти годы я не заметил. Я просто ездил к ней.

- Ведь она любила тебя?

- Да... Только потом... она стала звонить мне в Питер, просила не приезжать. Она уставала и хотела порисовать. А я все больше чувствовал тоску без нее, я пропадал. Я не мог себе представить что-нибудь такое, пока не пришел тот день. Когда же наступил тот день, она сказала, что любит другого и выходит за него замуж, - Вадим неуклюже покраснел, не в силах справиться со своими чувствами. - Потом я вернулся в свой дом, я вернулся в свой дом, повторил он, не замечая жены, - но ничто уже не вернулось ко мне ни тогда, ни после.

Лена вздрогнула. Лицо ее исказилось, и она вне себя отвернулась от мужа. Казалось, она ждала каких-то слов. Не дождавшись, открыла карту города и долго бессмысленно глядела на нее. Затем достала из сумочки адрес, по которому они ехали, и принялась разбираться в лабиринте спальных районов.

Вадим, как часто бывало с ним, сосредоточившись на чем-то, перестал замечать происходящее вокруг.

И все кончилось, и я кончился, и время кончилось. Моя любимая, мое счастье, я не знал ничего до самого последнего дня. Я ничего не знаю и сейчас, кроме того, что ты не любила меня, отмерила мне столько-то дней и позволила быть счастливым рядом с тобой. Я смотрел в твои глубокие глаза, целовал твои белоснежные веки, тяжелые и прекрасные, обнимал тебя и страстно и нежно, я сходил с ума от твоей красоты и любви. А ты не любила меня. Как странно - я не видел этого...

Тогда... начался бег... от тебя, от твоих глаз, пальцев, губ, бег от нежности поцелуев твоих и обвала страсти моей, бег в небытие, в жизнь без тебя. Нельзя смотреть на тебя, ждать, трогать тебя, ничего нельзя, мне нельзя.

И вскрикнула тихо жизнь Лота - жена, И солью оделась как тогой она.

(Стихи Е. Тыкоцкого)

Сколько лет минуло с той поры. Сколько лет я бегу от тебя, сколько лет я несу эту тогу. Где я и кто я? Вот вокруг чужая страна, вот вокруг чужие, холодные люди. И рядом со мной сидит женщина. Если спросить ее, она скажет, что жена мне. Пусть так. Я виноват и не должен был. Сколько вещей нельзя было делать. Я не должен был приходить, встречать, любить и, может быть, жить. Вокруг ночь, вокруг миллионы, кому можно было любить, а также те, кому нельзя. Бесконечно и бессвязно я возвращаюсь к тебе, незабвенная радость моя. В этом нет смысла, все это пустое и пусто во мне, но нет покоя годам, проведенным без тебя. Прошлое жизни моей и блуждающие тени плетут нить пути, намечая шаги затерявшегося в сумерках среди зыбких огней, обманом завлекая в бесплодные края, источая надежду и разрушая сердце. Что потерял ты на том берегу, что за знаки ловишь ты в столбняке холода, прижавшегося к тебе всей грудью. Закрой глаза и забудь.

И вот рядом моя жена, женщина, что взялась изменить все в моей жизни: память, мысли и поступки. Нельзя сказать, что это ей не совсем удалось. Все, что делает этот человек, он неизменно доводит до логического конца. В ее решимости быть со мной, улучшить жизнь, исправить мои ошибки - неизбежность: приливов и отливов, бега электричек, размеренности утреннего расписания, вкуса рыбьего жира дней моего детства в тихом доме на полустаночке Бубна.

Мощь и энергия жены неукротимы. В те далекие времена, когда мы жили в Питере и мне постоянно не хватало времени на одну работу, в музее Мраморного дворца, жена ухитрялась работать на двух, бегая на преподавание в техникум, вдобавок, покупая съестные припасы на точках своих городских пересадок. Приезжала она домой, конечно, уставшая и, пребывая остаток вечера в состоянии активного труда, к ночи падала замертво. Все, что делает этот человек - он делает не для себя, и ее семья не умеет как следует оценить это.